Товаров: 0 (0р.)

Снежная королева картинка к сказке: Рисунки карандашом Снежная Королева (62 фото) 🔥 Прикольные картинки и юмор

Содержание

Рисунки карандашом Снежная Королева (62 фото) 🔥 Прикольные картинки и юмор

Снежная Королева отрицательный персонаж из сказки Андерсона. Она очень красивая,властная и величественная,но холодная и отчуждённая. Красота Королевы ледяная, как и её огромное мёртвое царство снегов и холода. Королева не злая, не тщеславная, она могущественная, но безразличная ко всему вокруг. В её царстве нет времени, там царит вечность и покой. Кай бросил вызов Королеве, пообещав в шутке посадить её на печь.Королева забрала его с собой,показать своё могущество и великолепие своего царства. Однако маленькая девочка с горячим сердцем, смогла разрушить могущественные чары и слезами растопить ледяное сердце Кая. Если вы любите эту волшебную сказку, тогда обязательно понравится и эта подборка. Далее предлагаем посмотреть рисунки карандашом для срисовки Снежная Королева.

Рисунок Снежная Королева.

Рисунок карандашом Снежная Королева.

Рисунок для срисовки Снежная Королева.

Раскраска Снежная Королева.

Рисунок для срисовки Снежная Королева.

Кай и Снежная Королева.

Раскраска Снежная Королева.

Рисунок Кай и Герда.

Раскраска Снежная Королева.

Кай и Снежная Королева.

Рисунок Снежная Королева.

Рисунок голова Снежной Королевы.

Раскраска Герда.

Картинка Снежная Королева.

Замок Снежной Королевы.

Рисунок карандашом Снежная Королева.

Рисунок Кай.

Рисунок для срисовки Снежная Королева.

Рисунок карандашом Снежная Королева.

Рисунок поэтапно Снежная Королева.

Раскраска Кай и Герда.

Рисунок Снежная Королева.

Детский рисунок Кай и Снежная Королева.

Раскраска Кай и Герда.

Раскраска Снежная Королева.

Картинка Снежная Королева.

Рисунок карандашом Снежная Королева.

Картинка Снежная Королева.

Раскраска Снежная Королева и Кай.

Рисунок Герда.

Раскраска Герда.

Рисунок Снежная Королева.

Красивый рисунок

Детский рисунок

Герда в пути

Рисунок карандашом

Шикарная женщина

Грозная королева

Поэтапный рисунок

Красавица

Холодная королева

На троне

Злой взгляд

Повелительница холодов

Снежная королева

В шикарной шубе

Рисунок карандашом

Герда в пути

Рисунок для срисовки

Красивое лицо

На тройке

Правильные пропорции

Снежная королева

Рисунок королевы

Со шкатулкой

Красивая королева

Детский рисунок

Черно-белый рисунок

Черно-белый рисунок королевы

Кай у королевы

Злой взгляд

Мне нравится2Не нравится6

Будь человеком, проголосуй за пост!

Загрузка. ..

 

Снежная королева (1957) — фото и кадры из фильма

720×544, 23 КБ

720×544, 43 КБ

720×544, 33 КБ

720×544, 44 КБ

720×544, 35 КБ

720×544, 33 КБ

720×544, 37 КБ

720×544, 34 КБ

720×544, 33 КБ

720×544, 32 КБ

720×544, 27 КБ

720×544, 41 КБ

720×544, 46 КБ

720×544, 35 КБ

720×544, 56 КБ

720×544, 32 КБ

720×544, 21 КБ

720×544, 45 КБ

720×544, 36 КБ

720×544, 46 КБ

720×544, 52 КБ

720×544, 43 КБ

720×544, 41 КБ

👍 Снежная королева. Сказка Ганса Христиана Андерсена 🐱

Сказки » Авторские сказки » Зарубежные писатели » Сказки Ганс Х. Андерсена » Снежная королева. Сказка Ганса Христиана Андерсена

Порекомендовать к прочтению:

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11

Рассказ первый Зеркало и его осколки
Ну, начнём! Дойдя до конца нашей истории, мы будем знать больше, чем теперь. Так вот, жил-был тролль, злющий-презлющий; то был сам дьявол. Раз он был в особенно хорошем расположении духа: он смастерил такое зеркало, в котором все доброе и прекрасное уменьшалось донельзя, всё же негодное и безобразное, напротив, выступало ещё ярче, казалось ещё хуже. Прелестнейшие ландшафты выглядели в нём варёным шпинатом, а лучшие из людей – уродами, или казалось, что они стоят кверху ногами, а животов у них вовсе нет! Лица искажались до того, что нельзя было и узнать их; случись же у кого на лице веснушка или родинка, она расплывалась во всё лицо.

Дьявола всё это ужасно потешало. Добрая, благочестивая человеческая мысль отражалась в зеркале невообразимой гримасой, так что тролль не мог не хохотать, радуясь своей выдумке. Все ученики тролля – у него была своя школа – рассказывали о зеркале, как о каком-то чуде.

– Теперь только, – говорили они, – можно увидеть весь мир и людей в их настоящем свете!

И вот они бегали с зеркалом повсюду; скоро не осталось ни одной страны, ни одного человека, которые бы не отразились в нём в искажённом виде. Напоследок захотелось им добраться и до неба, чтобы посмеяться над ангелами и самим творцом. Чем выше поднимались они, тем сильнее кривлялось и корчилось зеркало от гримас; они еле-еле удерживали его в руках. Но вот они поднялись ещё, и вдруг зеркало так перекосило, что оно вырвалось у них из рук, полетело на землю и разбилось вдребезги. Миллионы, биллионы его осколков наделали, однако, ещё больше бед, чем самое зеркало. Некоторые из них были не больше песчинки, разлетелись по белу свету, попадали, случалось, людям в глаза и так там и оставались. Человек же с таким осколком в глазу начинал видеть все навыворот или замечать в каждой вещи одни лишь дурные стороны, – ведь каждый осколок сохранял свойство, которым отличалось самое зеркало.

Некоторым людям осколки попадали прямо в сердце, и это было хуже всего: сердце превращалось в кусок льда. Были между этими осколками и большие, такие, что их можно было вставить в оконные рамы, но уж в эти окна не стоило смотреть на своих добрых друзей. Наконец, были и такие осколки, которые пошли на очки, только беда была, если люди надевали их с целью смотреть на вещи и судить о них вернее! А злой тролль хохотал до колик, так приятно щекотал его успех этой выдумки.

Но по свету летало ещё много осколков зеркала. Послушаем же про них.
Рассказ второй Мальчик и девочка
В большом городе, где столько домов и людей, что не всем и каждому удаётся отгородить себе хоть маленькое местечко для садика, и где поэтому большинству жителей приходится довольствоваться комнатными цветами в горшках, жили двое бедных детей, но у них был садик побольше цветочного горшка. Они не были в родстве, но любили друг друга, как брат и сестра. Родители их жили в мансардах смежных домов. Кровли домов почти сходились, а под выступами кровель шло по водосточному жёлобу, приходившемуся как раз под окошком каждой мансарды. Стоило, таким образом, шагнуть из какого-нибудь окошка на жёлоб, и можно было очутиться у окна соседей.

У родителей было по большому деревянному ящику; в них росли коренья и небольшие кусты роз – в каждом по одному, – осыпанные чудными цветами. Родителям пришло вголову поставить эти ящики на дно желобов; таким образом, от одного окна к другому тянулись словно две цветочные грядки. Горох спускался из ящиков зелёными гирляндами, розовые кусты заглядывали в окна и сплетались ветвями; образовалось нечто вроде триумфальных ворот из зелени и цветов. Так как ящики были очень высоки и дети твёрдо знали, что им нельзя карабкаться на них, то родители часто позволяли мальчику с девочкой ходить друг к другу по крыше в гости и сидеть на скамеечке под розами. И что за весёлые игры устраивали они тут!

Зимою это удовольствие прекращалось, окна зачастую покрывались ледяными узорами. Но дети нагревали на печке медные монеты и прикладывали их к замёрзшим стёклам – сейчас же оттаивало чудесное кругленькое отверстие, а в него выглядывал весёлый, ласковый глазок, – это смотрели, каждый из своего окна, мальчик и девочка, Кай и

Герда. Летом они одним прыжком могли очутиться в гостях друг у друга, а зимою надо было сначала спуститься на много-много ступеней вниз, а затем подняться на столько же вверх. На дворе перепархивал снежок.

– Это роятся белые пчёлки! – говорила старушка бабушка.

– А у них тоже есть королева? – спрашивал мальчик; он знал, что у настоящих пчёл есть такая.

– Есть! – отвечала бабушка. – Снежинки окружают её густым роем, но она больше их всех и никогда не остаётся на земле – вечно носится на чёрном облаке. Часто по ночам пролетает она по городским улицам и заглядывает в окошки; вот оттого – то они и покрываются ледяными узорами, словно цветами!

– Видели, видели! – говорили дети и верили, что все это сущая правда.

– А Снежная королева не может войти сюда? – спросила раз девочка.

– Пусть-ка попробует! – сказал мальчик. – Я посажу её на тёплую печку, вот она ирастает!

Но бабушка погладила его по головке и завела разговор о другом.

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11

Поделитесь ссылкой на сказку с друзьями: Поставить книжку к себе на полку
 Распечатать сказку
Читайте также сказки:

Сказка Снежная королева с картинками

Рассказ Первый Зеркало и его осколки

Ну, начнём! Дойдя до конца нашей истории, мы будем знать больше, чем теперь. Так вот, жил-был тролль, злющий-презлющий; то был сам дьявол. Раз он был в особенно хорошем расположении духа: он смастерил такое зеркало, в котором всё доброе и прекрасное уменьшалось донельзя, всё же негодное и безобразное, напротив, выступало ещё ярче, казалось ещё хуже. Прелестнейшие ландшафты выглядели в нём варёным шпинатом, а лучшие из людей — уродами или казались стоящими кверху ногами и без животов! Лица искажались до того, что нельзя было и узнать их; случись же у кого на лице веснушка или родинка, она расплывалась во всё лицо. Дьявола всё это ужасно потешало. Добрая, благочестивая человеческая мысль отражалась в зеркале невообразимой гримасой, так что тролль не мог не хохотать, радуясь своей выдумке. Все ученики тролля — у него была своя школа — рассказывали о зеркале, как о каком-то чуде.

— Теперь только, — говорили они, — можно увидеть весь мир и людей в их настоящем свете!

И вот, они бегали с зеркалом повсюду; скоро не осталось ни одной страны, ни одного человека, которые бы не отразились в нём в искажённом виде. Напоследок захотелось им добраться и до неба, чтобы посмеяться над ангелами и самим Творцом. Чем выше поднимались они, тем сильнее кривлялось и корчилось зеркало от гримас; они еле-еле удерживали его в руках. Но вот они поднялись ещё, и вдруг зеркало так перекосило, что оно вырвалось у них из рук, полетело на землю и разбилось вдребезги. Миллионы, биллионы его осколков наделали, однако, ещё больше бед, чем само зеркало. Некоторые из них были не больше песчинки, разлетелись по белу свету, попада́ли, случалось, людям в глаза и так там и оставались. Человек же с таким осколком в глазу начинал видеть всё навыворот или замечать в каждой вещи одни лишь дурные её стороны, — ведь, каждый осколок сохранял свойство, которым отличалось само зеркало. Некоторым людям осколки попада́ли прямо в сердце, и это было хуже всего: сердце превращалось в кусок льда. Были между этими осколками и большие, такие, что их можно было вставить в оконные рамы, но уж в эти окна не стоило смотреть на своих добрых друзей. Наконец, были и такие осколки, которые пошли на очки, только беда была, если люди надевали их, с целью смотреть на вещи и судить о них вернее! А злой тролль хохотал до колик, так приятно щекотал его успех его выдумки. Но по свету летало ещё много осколков зеркала. Послушаем же!

Рассказ Второй
Мальчик и девочка

В большом городе, где столько домов и людей, что не всем и каждому удаётся отгородить себе хоть маленькое местечко для садика, и где, поэтому, большинству жителей приходится довольствоваться комнатными цветами в горшках — жили двое бедных детей, но у них был садик побольше цветочного горшка. Они не были в родстве, но любили друг друга, как брат и сестра. Родители их жили в мансардах смежных домов. Кровли домов почти сходились, а под выступами кровель шло по водосточному жёлобу, приходившемуся как раз под окошком каждой мансарды. Стоило, таким образом, шагнуть из какого-нибудь окошка на жёлоб и можно было очутиться у окна соседей.

У родителей было по большому деревянному ящику; в них росли коренья и небольшие кусты роз, — в каждом по одному — осыпанные чудными цветами. Родителям пришло в голову поставить эти ящики поперёк желобов; таким образом, от одного окна к другому тянулись словно две цветочные грядки. Горох спускался из ящиков зелёными гирляндами, розовые кусты заглядывали в окна и сплетались ветвями; образовалось нечто вроде триумфальных ворот из зелени и цветов. Так как ящики были очень высоки, и дети твёрдо знали, что им нельзя карабкаться на них, то родители часто позволяли мальчику с девочкой ходить друг к другу по крыше в гости и сидеть на скамеечке под розами. И что за весёлые игры устраивались у них тут!

Зимою это удовольствие прекращалось, окна зачастую покрывались ледяными узорами. Но дети нагревали на печке медные монеты и прикладывали их к замёрзшим стеклам — сейчас же оттаивало чудесное кругленькое отверстие, а в него выглядывал веселый, ласковый глазок, — это смотрели каждый из своего окна мальчик и девочка: Кай и Герда. Летом они в один прыжок могли очутиться в гостях друг у друга, а зимою надо было сначала спуститься на много, много ступеней вниз, а затем подняться на столько же вверх. На дворе перепархивал снежок.

— Это роятся белые пчёлки! — сказала старушка-бабушка.

— А у них тоже есть королева? — спросил мальчик; он знал, что у настоящих пчёл есть такая.

— Есть! — отвечала бабушка. — Снежинки окружают её густым роем, но она больше их всех и никогда не остаётся на земле — вечно носится на чёрном облаке. Часто по ночам пролетает она по городским улицам и заглядывает в окошки; вот оттого-то они и покрываются ледяными узорами, словно цветами!

— Видели, видели! — сказали дети и поверили, что всё это сущая правда.

— А Снежная королева не может войти сюда? — спросила девочка.

— Пусть-ка попробует! — сказал мальчик. — Я посажу её на тёплую печку, вот она и растает!

Но бабушка погладила его по головке и завела разговор о другом.

Вечером, когда Кай был уже дома и почти совсем разделся, собираясь лечь спать, он вскарабкался на стул у окна и поглядел в маленький оттаявший на оконном стекле кружочек. За окном порхали снежинки; одна из них, побольше, упала на край цветочного ящика и начала расти, расти, пока, наконец, не превратилась в женщину, укутанную в тончайший белый тюль, сотканный, казалось, из миллионов снежных звёздочек. Она была так прелестна, так нежна, вся из ослепительно-белого льда и всё же живая! Глаза её сверкали, как звёзды, но в них не было ни теплоты, ни кротости. Она кивнула мальчику и поманила его рукой. Мальчуган испугался и спрыгнул со стула; мимо окна промелькнуло что-то похожее на большую птицу.

На другой день был славный морозец, но затем сделалась оттепель, а там пришла и весна-красна. Солнышко светило, цветочные ящики опять были все в зелени, ласточки вили под крышей гнёзда, окна растворили, и детям опять можно было сидеть в своём маленьком садике на крыше.

Розы цвели всё лето восхитительно. Девочка выучила псалом, в котором тоже говорилось о розах; девочка пела его мальчику, думая при этом о своих розах, и он подпевал ей:

«Уж розы в долинах цветут,
Младенец-Христос с нами тут!»

Дети пели, взявшись за руки, целовали розы, смотрели на ясное солнышко и разговаривали с ним, — им чудилось, что с него глядел на них сам Младенец-Христос. Что за чудное было лето и как хорошо было под кустами благоухающих роз, которые, казалось, должны были цвести вечно!

Кай и Герда сидели и рассматривали книжку с картинками — зверями и птицами; на больших башенных часах пробило пять.

— Ай! — вскрикнул вдруг мальчик: — Мне кольнуло прямо в сердце, и что-то попало в глаз!

Девочка обвила ручонкой его шею, он мигал глазами, но ни в одном ничего не было видно.

— Должно быть, выскочило! — сказал он.

Но в том-то и дело, что нет. В сердце и в глаз ему попали два осколка дьявольского зеркала, в котором, как мы, конечно, помним, всё великое и доброе казалось ничтожным и гадким, а злое и дурное отражалось ещё ярче, дурные стороны каждой вещи выступали ещё резче. Бедняжка Кай! Теперь сердце его должно было превратиться в кусок льда! Боль в глазу и в сердце уже прошла, но сами осколки в них остались.

— О чём же ты плачешь? — спросил он Герду. — У! Какая ты теперь безобразная! Мне совсем не больно! Фуй! — закричал он затем: — Эту розу точит червь! А та совсем кривая! Какие гадкие розы! Не лучше ящиков, в которых торчат!

И он, толкнув ящик ногою, вырвал две розы.

— Кай, что ты делаешь? — закричала девочка, а он, увидя её испуг, вырвал ещё одну и убежал от миленькой, маленькой Герды в своё окно.

Приносила ли после того ему девочка книжку с картинками, он говорил, что эти картинки хороши только для грудных ребят; рассказывала ли что-нибудь старушка-бабушка, он придирался к словам. Да хоть бы одно это! А то он дошёл до того, что стал передразнивать её походку, надевать её очки и подражать её голосу! Выходило очень похоже и смешило людей. Скоро мальчик выучился передразнивать и всех соседей, — он отлично умел выставить напоказ все их странности и недостатки — и люди говорили:

— Что за голова у этого мальчугана!

А причиной всему были осколки зеркала, что попали ему в глаз и в сердце. Потому-то он передразнивал даже миленькую, маленькую Герду, которая любила его всем сердцем.

И забавы его стали теперь совсем иными, такими мудрёными. Раз зимою, когда перепархивал снежок, он явился с большим зажигательным стеклом и подставил под снег полу своей синей куртки.

— Погляди в стекло, Герда! — сказал он.

Каждая снежинка казалась под стеклом куда больше, чем была на самом деле, и походила на роскошный цветок или десятиугольную звезду. Чудо, что такое!

— Видишь, как искусно сделано! — сказал Кай. — Это куда интереснее настоящих цветов! И какая точность! Ни единой неправильной линии! Ах, если бы они только не таяли!

Немного спустя, Кай явился в больших рукавицах, с санками за спиною, крикнул Герде в самое ухо: — Мне позволили покататься на большой площади с другими мальчиками! — и убежал.

На площади каталось множество детей. Те, что были посмелее, привязывали свои санки к крестьянским саням и прокатывались, таким образом, довольно далеко. Веселье так и кипело. В самый разгар его, на площади появились большие сани, выкрашенные в белый цвет. В них сидел человек, весь ушедший в белую меховую шубу и такую же шапку. Сани объехали кругом площади два раза; Кай живо привязал к ним свои санки и покатился. Большие сани понеслись быстрее и затем свернули с площади в переулок. Сидевший в них человек обернулся и дружески кивнул Каю, точно знакомому. Кай несколько раз порывался отвязать свои санки, но человек в шубе кивал ему, и он продолжал ехать. Вот они выехали за городские ворота. Снег повалил вдруг хлопьями, стемнело так, что кругом не было видно ни зги. Мальчик поспешил отпустить верёвку, которой зацепился за большие сани, но санки его точно приросли к большим саням и продолжали нестись вихрем. Кай громко закричал — никто не услышал его! Снег валил, санки мчались, ныряя в сугробах, прыгая через изгороди и канавы. Кай весь дрожал, хотел прочесть «Отче Наш», но в уме у него вертелась одна таблица умножения.

Снежные хлопья всё росли и обратились под конец в больших белых куриц. Вдруг они разлетелись в стороны, большие сани остановились, и сидевший в них человек встал. Это была высокая, стройная, ослепительно-белая женщина — Снежная королева; и шуба и шапка на ней были из снега.

— Славно проехались! — сказала она. — Но ты совсем замёрз? Полезай ко мне в шубу!

И, посадив мальчика к себе в сани, она завернула его в свою шубу; Кай словно опустился в снежный сугроб.

— Всё ещё мёрзнешь? — спросила она и поцеловала его в лоб.

У! поцелуй её был холоднее льда, пронизал его холодом насквозь и дошёл до самого сердца, а оно и без того уже было наполовину ледяным. Одну минуту Каю казалось, что вот-вот он умрёт, но нет, напротив, стало легче, он даже совсем перестал зябнуть.

— Мои санки! Не забудь моих санок! — спохватился он прежде всего о санках.

И санки были привязаны на спину одной из белых куриц, которая и полетела с ними за большими санями. Снежная королева поцеловала Кая ещё раз, и он позабыл и Герду, и бабушку, и всех домашних.

— Больше я не буду целовать тебя! — сказала она. — А не то зацелую досмерти!

Кай взглянул на неё; она была так хороша! Более умного, прелестного лица он не мог себе и представить. Теперь она не казалась ему ледяною, как в тот раз, когда она сидела за окном и кивала ему головой; теперь она казалась ему совершенством. Он совсем не боялся её и рассказал ей, что знает все четыре действия арифметики, да ещё с дробями, знает, сколько в каждой стране квадратных миль и жителей, а она только улыбалась в ответ. И тогда ему показалось, что он и в самом деле знает мало, и он устремил взор в бесконечное, воздушное пространство. В тот же миг Снежная королева взвилась с ним на тёмное свинцовое облако, и они понеслись. Буря выла и стонала, словно распевала старинные песни; они летели над лесами и озёрами, над морями и твёрдой землёй; под ними дули холодные ветры, выли волки, сверкал снег, летали с криком чёрные во́роны, а над ними сиял большой, ясный месяц. На него смотрел Кай всю долгую-долгую зимнюю ночь, — днём он спал у ног Снежной королевы.

Рассказ Третий
Цветник женщины, умевшей колдовать

А что же было с Гердой, когда Кай не вернулся? И куда он девался? Никто не знал этого, никто не мог сообщить о нём ничего. Мальчики рассказали только, что видели, как он привязал свои санки к большим, великолепным саням, которые потом свернули в переулок и выехали за городские ворота. Никто не знал, куда он девался. Много было пролито о нём слёз; горько и долго плакала Герда. Наконец порешили, что он умер, утонул в реке, протекавшей за городом. Долго тянулись мрачные зимние дни.

Но вот настала весна, выглянуло солнышко.

— Кай умер и больше не вернется! — сказала Герда.

— Не верю! — отвечал солнечный свет.

— Он умер и больше не вернется! — повторила она ласточкам.

— Не верим! — ответили они.

Под конец и сама Герда перестала этому верить.

— Надену-ка я свои новые, красные башмачки, — Кай ни разу ещё не видал их, — сказала она однажды утром: — да пойду к реке спросить про него.

Было ещё очень рано; она поцеловала спящую бабушку, надела красные башмачки и побежала одна-одинёшенька за город, прямо к реке.

— Правда, что ты взяла моего названного братца? Я подарю тебе свои красные башмачки, если ты отдашь мне его назад!

И девочке почудилось, что волны как-то странно кивают ей; тогда она сняла свои красные башмачки, первую свою драгоценность, и бросила их в реку. Но они упали как раз у берега, и волны сейчас же вынесли их на сушу, — река как будто не хотела брать у девочки лучшую её драгоценность, так как не могла вернуть ей Кая. Девочка же подумала, что бросила башмачки не довольно далеко, влезла в лодку, качавшуюся в тростнике, стала на самый краешек кормы и опять бросила башмаки в воду. Лодка не была привязана и оттолкнулась от берега. Девочка хотела поскорее выпрыгнуть на сушу, но пока пробиралась с кормы на нос, лодка уже отошла от берега на целый аршин и быстро понеслась по течению.

Герда ужасно испугалась и принялась плакать и кричать, но никто, кроме воробьёв, не слышал её криков; воробьи же не могли перенести её на сушу и только летели за ней вдоль берега, да щебетали, словно желая её утешить:

«Мы здесь! Мы здесь!»

Лодку уносило всё дальше; Герда сидела смирно, в одних чулках; красные башмачки её плыли за лодкой, но не могли догнать её.

Берега реки были очень красивы; повсюду виднелись чудеснейшие цветы, высокие, раскидистые деревья, луга, на которых паслись овцы и коровы, но нигде не было видно ни души человеческой.

«Может быть, река несет меня к Каю!» — подумала Герда, повеселела, встала на ноги и долго-долго любовалась красивыми зелёными берегами. Но вот, она приплыла к большому вишнёвому саду, в котором приютился домик с цветными стёклами в окошках и соломенной крышей. У дверей стояли два деревянных солдата и отдавали ружьями честь всем, кто проплывал мимо.

Герда закричала им, — она приняла их за живых — но они, понятно, не ответили ей. Вот она подплыла к ним ещё ближе, лодка подошла чуть не к самому берегу, и девочка закричала ещё громче. Из домика вышла, опираясь на клюку, старая-престарая старушка, в большой соломенной шляпе, расписанной чудесными цветами.

— Ах, ты, бедная крошка! — сказала старушка. — Как это ты попала на такую большую, быструю реку, да забралась так далеко?

С этими словами старушка вошла в воду, зацепила лодку своею клюкой, притянула её к берегу и высадила Герду.

Герда была рада-радёшенька, что очутилась, наконец, на суше, хоть и побаивалась чужой старухи.

— Ну, пойдём, да расскажи мне, кто ты и как сюда попала? — сказала старушка.

Герда стала рассказывать ей обо всём, а старушка покачивала головой и повторяла: «гм! гм!» Но вот девочка кончила и спросила старуху не видала ли она Кая. Та ответила, что он ещё не проходил тут, но верно пройдёт, так что девочке пока не о чём горевать — пусть лучше попробует вишенок, да полюбуется цветами, что растут в саду: они красивее нарисованных в любой книжке с картинками, и все умеют рассказывать сказки! Тут старушка взяла Герду за руку, увела к себе в домик и заперла дверь на ключ.

Окна были высоко от полу и все из разноцветных: красных, голубых и жёлтых стёклышек; сообразно этому, и самая комната была освещена каким-то удивительным ярким, радужным светом. На столе стояла корзинка с чудесными вишнями, и Герда могла есть их сколько душе угодно; пока же она ела, старушка расчёсывала ей волосы золотым гребешком. Волосы вились кудрями и окружали свеженькое, круглое, словно роза, личико девочки золотым сиянием.

— Давно мне хотелось иметь такую миленькую девочку! — сказала старушка. — Вот увидишь, как ладно мы заживём с тобою!

И она продолжала расчёсывать кудри девочки и чем дольше чесала, тем больше Герда забывала своего названного братца Кая, — старушка умела колдовать. Она не была злою колдуньей и колдовала только изредка, для своего удовольствия; теперь же ей очень захотелось оставить у себя Герду. И вот она пошла в сад, дотронулась своей клюкой до всех розовых кустов, и те, как стояли в полном цвету, так все и ушли глубоко-глубоко в землю, и следа от них не осталось. Старушка боялась, что Герда, при виде роз, вспомнит о своих, а там и о Кае, да и убежит от неё.

Сделав своё дело, старушка повела Герду в цветник. У девочки и глаза разбежались: тут были цветы всех родов и всех времён года. Что за красота, что за благоухание! Во всём свете не сыскать было книжки с картинками пестрее, красивее этого цветника. Герда прыгала от радости и играла среди цветов, пока солнце не село за высокими вишнёвыми деревьями. Тогда её уложили в чудесную постельку с красными шёлковыми перинками, набитыми голубыми фиалками; девочка заснула, и ей снились такие сны, какие видит разве королева в день своей свадьбы.

На другой день Герде опять позволили играть на солнышке. Так прошло много дней. Герда знала каждый цветочек в саду, но как ни много их было, ей всё-таки казалось, что какого-то недостаёт, только какого же? Раз она сидела и рассматривала соломенную шляпу старушки, расписанную цветами; самым красивым из них была как раз роза, — старушка забыла её стереть. Вот что значит рассеянность!

— Как! Тут нет роз? — сказала Герда и сейчас же побежала искать их по всему саду — нет ни одной!

Тогда девочка опустилась на землю и заплакала. Тёплые слёзы упали как раз на то место, где стоял прежде один из розовых кустов, и как только они смочили землю — куст мгновенно вырос из неё, такой же свежий, цветущий, как прежде. Герда обвила его ручонками, принялась целовать розы и вспомнила о тех чудных розах, что цвели у неё дома, а вместе с тем и о Кае.

— Как же я замешкалась! — сказала девочка. — Мне, ведь, надо искать Кая!.. Не знаете ли вы, где он? — спросила она у роз. — Верите ли вы тому, что он умер и не вернётся больше?

— Он не умер! — сказали розы. — Мы, ведь, были под землёю, где все умершие, но Кая меж ними не было.

— Спасибо вам! — сказала Герда и пошла к другим цветам, заглядывала в их чашечки и спрашивала: — Не знаете ли вы, где Кай?

Но каждый цветок грелся на солнышке и думал только о собственной своей сказке или истории; их наслушалась Герда много, но ни один из цветов не сказал ни слова о Кае.

Что же рассказала ей огненная лилия?

— Слышишь, как бьёт барабан? Бум! бум! Звуки очень однообразны: бум! бум! Слушай же заунывное пение женщин! Слушай крики жрецов!.. В длинном красном одеянии, стоит на костре индусская вдова. Пламя охватывает её и тело её умершего мужа, но она думает о нём живом — о нём, чьи взоры жгли её сердце сильнее пламени, которое сейчас испепелит её тело. Разве пламя сердца может погаснуть в пламени костра!

— Ничего не понимаю! — сказала Герда.

— Это моя сказка! — отвечала огненная лилия.

Что рассказал вьюнок?

— Узкая горная тропинка ведёт к гордо возвышающемуся на скале старинному рыцарскому замку. Старые кирпичные стены густо увиты плющом. Листья его цепляются за балкон, а на балконе стоит прелестная девушка; она перевесилась через перила и смотрит на дорогу. Девушка свежее розы, воздушнее колеблемого ветром цветка яблони. Как шелестит её шёлковое платье! «Неужели же он не придёт?»

— Ты говоришь про Кая? — спросила Герда.

— Я рассказываю свою сказку, свои грёзы! — отвечал вьюнок.

Что рассказал крошка-подснежник?

— Между деревьями качается длинная доска, — это качели. На доске сидят две миленькие девочки; платьица на них белые, как снег, а на шляпах развеваются длинные, зелёные шёлковые ленты. Братишка, постарше их, стоит позади сестёр, держась за верёвки сгибами локтей; в руках же у него: в одной — маленькая чашечка с мыльной водой, в другой — глиняная трубочка. Он пускает пузыри, доска качается, пузыри разлетаются по воздуху, переливаясь на солнце всеми цветами радуги. Вот один повис на конце трубочки и колышется от дуновения ветра. Чёрненькая собачонка, лёгкая, как мыльный пузырь, встаёт на задние лапки, а передние кладёт на доску, но доска взлетает кверху, собачонка падает, тяфкает и сердится. Дети поддразнивают её, пузыри лопаются… Качающаяся доска, разлетающаяся по воздуху пена — вот моя песенка!

— Она, может быть, и хороша, да ты говоришь всё это таким печальным тоном! И опять ни слова о Кае! Что скажут гиацинты?

— Жили-были три стройные, воздушные красавицы-сестрицы. На одной платье было красное, на другой голубое, на третьей совсем белое. Рука об руку танцевали они при ясном лунном свете у тихого озера. То не были эльфы, но настоящие девушки. В воздухе разлился сладкий аромат, и девушки скрылись в лесу. Вот аромат стал ещё сильнее, ещё слаще — из чащи леса выплыли три гроба; в них лежали красавицы-сестрицы, а вокруг них порхали, словно живые огоньки, светящиеся жучки. Спят ли девушки, или умерли? Аромат цветов говорит, что умерли. Вечерний колокол звонит по усопшим!

— Вы навели на меня грусть! — сказала Герда. — Ваши колокольчики тоже пахнут так сильно!.. Теперь у меня из головы не идут умершие девушки! Ах, неужели и Кай умер? Но розы были под землёй и говорят, что его нет там!

— Динг-данг! — зазвенели колокольчики гиацинтов. — Мы звони́м не над Каем! Мы и не знаем его! Мы звоним свою собственную песенку; другой мы не знаем!

И Герда пошла к золотому одуванчику, сиявшему в блестящей, зелёной траве.

— Ты, маленькое, ясное солнышко! — сказала ему Герда. — Скажи, не знаешь ли ты, где мне искать моего названного братца?

Одуванчик засиял ещё ярче и взглянул на девочку. Какую же песенку спел он ей? Увы! и в этой песенке ни слова не говорилось о Кае!

— Ранняя весна; на маленький дворик приветливо светит ясное Божье солнышко. Ласточки вьются возле белой стены, примыкающей ко двору соседей. Из зелёной травки выглядывают первые жёлтенькие цветочки, сверкающие на солнышке, словно золотые. На двор вышла посидеть старушка-бабушка; вот пришла из гостей её внучка, бедная служанка, и крепко целует старушку. Поцелуй девушки дороже золота, — он идёт прямо от сердца. Золото на её губах, золотом сердечке, золото и на небе в утренний час! Вот и всё! — сказал одуванчик.

— Бедная моя бабушка! — вздохнула Герда. — Как она скучает обо мне, как горюет! Не меньше, чем горевала о Кае! Но я скоро вернусь и приведу его с собой. Нечего больше и расспрашивать цветы, — у них ничего не добьёшься, они знают только свои песенки!

И она подвязала юбочку повыше, чтобы удобнее было бежать, но когда хотела перепрыгнуть через жёлтую лилию, та хлестнула её по ногам. Герда остановилась, посмотрела на длинный цветок и спросила:

— Ты, может быть, знаешь что-нибудь?

И она наклонилась к нему, ожидая ответа.

Что же сказала жёлтая лилия?

— Я вижу себя самоё! Я вижу себя самоё! О, как я благоухаю?.. Высоко, высоко в маленькой каморке, под самой крышей, стоит полуодетая танцовщица. Она то балансирует на одной ножке, то опять твёрдо стоит на обеих и попирает ими весь свет, — она, ведь, один обман глаз. Вот она льёт из чайника воду на какой-то белый кусок материи, который держит в руках. Это её корсаж. Чистота — лучшая красота! Белая юбочка висит на гвозде, вбитом в стену; юбка тоже выстирана водою из чайника и высушена на крыше! Вот девушка одевается и повязывает на шею ярко-жёлтый платочек, ещё резче оттеняющий белизну платьица. Опять одна ножка взвивается в воздух! Гляди, как прямо она стоит на другой, точно цветок на своём стебельке! Я вижу самоё себя, я вижу самоё себя!

— Да мне мало до этого дела! — сказала Герда. — Нечего мне об этом и рассказывать!

И она побежала из сада.

Дверь была заперта лишь на задвижку; Герда дёрнула ржавый засов, он подался, дверь отворилась, и девочка так босоножкой и пустилась бежать по дороге! Раза три оглядывалась она назад, но никто не гнался за нею. Наконец, она устала, присела на камень и огляделась кругом: лето уже прошло, на дворе стояла поздняя осень, а в чудесном саду старушки, где вечно сияло солнышко, и цвели цветы всех времён года, этого и не было заметно!

— Господи! Как же я замешкалась! Ведь, уж осень на дворе! Тут не до отдыха! — сказала Герда и опять пустилась в путь.

Ах, как болели её бедные, усталые ножки! Как холодно, сыро было в воздухе! Листья на ивах совсем пожелтели, туман оседал на них крупными каплями и стекал на землю; листья так и сыпались. Один терновник стоял весь покрытый вяжущими, терпкими ягодами. Каким серым, унылым глядел весь белый свет!

Рассказ Четвертый
Принц и принцесса

Пришлось Герде опять присесть отдохнуть. На снегу прямо перед ней прыгал большой ворон; он долго-долго смотрел на девочку, кивая ей головою, и наконец заговорил:

— Кар-кар! Здррравствуй!

Чище этого он выговаривать по-человечески не мог, но видимо желал девочке добра и спросил её, куда это она бредёт по белу свету одна-одинёшенька? Слова «одна-одинёшенька» Герда поняла отлично и сразу почувствовала всё их значение. Рассказав ворону всю свою жизнь, девочка спросила, не видал ли он Кая?

Ворон задумчиво покачал головою и сказал:

— Может быть, может быть!

— Как? Правда? — воскликнула девочка и чуть не задушила ворона поцелуями.

— Потише, потише! — сказал ворон. — Я думаю, что это был твой Кай! Но теперь он верно забыл тебя со своей принцессой!

— Разве он живёт у принцессы? — спросила Герда.

— А вот послушай! — сказал ворон. — Только мне ужасно трудно говорить по вашему! Вот, если бы ты понимала по-вороньи, я рассказал бы тебе обо всём куда лучше.

— Нет, этому меня не учили! — сказала Герда. — Бабушка, та понимает! Хорошо бы и мне уметь!

— Ну, ничего! — сказал ворон. — Расскажу, как сумею, хоть и плохо.

И он рассказал обо всём, что только сам знал.

— В королевстве, где мы с тобой находимся, есть принцесса, такая умница, что и сказать нельзя! Она прочла все газеты в свете и уж позабыла всё, что прочла, — вот какая умница! Раз как-то сидела она на троне, — а веселья-то в этом, ведь, немного, как говорят люди — и напевала песенку: «Отчего ж бы мне не выйти замуж?» «А, ведь, и в самом деле!» подумала она, и ей захотелось замуж. Но в мужья она хотела выбрать себе такого человека, который бы сумел отвечать, когда с ним заговорят, а не такого, что умел бы только важничать, — это, ведь, куда скучно! И вот созвали по барабану всех придворных дам и объявили им волю принцессы. Все они были очень довольны и сказали: «Вот это нам нравится! Мы и сами недавно об этом думали!» Всё это истинная правда! — прибавил ворон. — У меня при дворе есть невеста, — она ручная — от неё-то я и знаю всё это.

Невестою его была ворона.

— На другой день все газеты вышли с каймой из сердец и с вензелями принцессы. В газетах было объявлено, что каждый молодой человек, приятной наружности, может явиться во дворец и побеседовать с принцессой; того же, кто будет держать себя вполне свободно, как дома, и окажется всех красноречивее, принцесса изберёт себе в мужья! Да, да! — повторил ворон. — Всё это так же верно, как то, что я сижу здесь перед тобою! Народ повалил во дворец валом, пошла давка и толкотня, но толку не вышло никакого ни в первый, ни на второй день. На улице все женихи говорили отлично, но стоило им перешагнуть дворцовый порог, увидеть гвардию, всю в серебре, а лакеев в золоте и вступить в огромные, залитые светом залы, как их брала оторопь. Подступят к трону, где сидит принцесса, да и повторяют только её же последние слова, а ей вовсе не этого было нужно! Право, их всех точно опаивали дурманом! А вот, выйдя за ворота, они опять обретали дар слова. От самых ворот до дверей дворца тянулся длинный-длинный хвост женихов. Я сам был там и видел! Женихам хотелось есть и пить, но из дворца им не давали даже стакана воды. Правда, кто был поумнее, запасся бутербродами, но запасливые уж не делились с соседями, думая про себя: «Пусть себе поголодают, отощают — принцесса и не возьмёт их!»

— Ну, а Кай-то, Кай? — спросила Герда. — Когда же он явился? И он пришёл свататься?

— Постой! Постой! Теперь мы как раз дошли и до него! На третий день явился небольшой человечек ни в карете, ни верхом, а просто пешком и прямо вошёл во дворец. Глаза его блестели, как твои; волосы у него были длинные, но одет он был бедно.

— Это Кай! — обрадовалась Герда. — Так я нашла его! — и она захлопала в ладоши.

— За спиной у него была котомка! — продолжал ворон.

— Нет, это, верно, были его саночки! — сказала Герда. — Он ушёл из дома с санками!

— Очень возможно! — сказал ворон. — Я не разглядел хорошенько. Так вот, моя невеста рассказывала мне, что, войдя в дворцовые ворота и увидав гвардию в серебре, а на лестницах лакеев в золоте, он ни капельки не смутился, кивнул головою и сказал: «Скучненько, должно быть, стоять тут на лестнице, я лучше войду в комнаты!» Залы все были залиты светом; вельможи расхаживали без сапог, разнося золотые блюда, — торжественнее уж нельзя было! А его сапоги так и скрипели, но он и этим не смущался.

— Это наверно Кай! — воскликнула Герда. — Я знаю, что на нём были новые сапоги! Я сама слышала, как они скрипели, когда он приходил к бабушке!

— Да, они таки скрипели порядком! — продолжал ворон. — Но он смело подошёл к принцессе; она сидела на жемчужине, величиною с веретено, а кругом стояли придворные дамы и кавалеры со своими горничными, служанками горничных, камердинерами, слугами камердинеров и прислужником камердинерских слуг. Чем дальше кто стоял от принцессы и ближе к дверям, тем важнее, надменнее держал себя. На прислужника камердинерских слуг, стоявшего в самых дверях, нельзя было и взглянуть без страха, такой он был важный!

— Вот страх-то! — сказала Герда. — А Кай всё-таки женился на принцессе?

— Не будь я вороном, я бы сам женился на ней, хоть я и помолвлен. Он вступил с принцессой в беседу и говорил так же хорошо, как я, когда говорю по-вороньи, — так, по крайней мере, сказала мне моя невеста. Держался он вообще очень свободно и мило, и заявил, что пришёл не свататься, а только послушать умные речи принцессы. Ну, и вот, она ему понравилась, он ей тоже!

— Да, да, это Кай! — сказала Герда. — Он, ведь, такой умный! Он знал все четыре действия арифметики, да ещё с дробями! Ах, проводи же меня во дворец!

— Легко сказать, — отвечал ворон: — да как это сделать? Постой, я поговорю с моею невестой, она что-нибудь придумает и посоветует нам. Ты думаешь, что тебя вот так прямо и впустят во дворец? Как же, не очень-то впускают таких девочек!

— Меня впустят! — сказала Герда. — Только бы Кай услышал, что я тут, сейчас бы прибежал за мною!

— Подожди меня тут у решётки! — сказал ворон, тряхнул головой и улетел.

Вернулся он уже совсем под вечер и закаркал:

— Кар, кар! Моя невеста шлёт тебе тысячу поклонов и вот этот маленький хлебец. Она стащила его в кухне, — там их много, а ты, верно, голодна!.. Ну, во дворец тебе не попасть: ты, ведь, босая — гвардия в серебре и лакеи в золоте ни за что не пропустят тебя. Но не плачь, ты всё-таки попадёшь туда. Невеста моя знает, как пройти в спальню принцессы с чёрного хода, и знает, где достать ключ.

И вот они вошли в сад, пошли по длинным аллеям, усыпанным пожелтевшими осенними листьями, и когда все огоньки в дворцовых окнах погасли один за другим, ворон провёл девочку в маленькую полуотворённую дверцу.

О, как билось сердечко Герды от страха и радостного нетерпения! Она точно собиралась сделать что-то дурное, а, ведь, она только хотела узнать, не здесь ли её Кай! Да, да, он, верно, здесь! Она так живо представляла себе его умные глаза, длинные волосы, улыбку… Как он улыбался ей, когда они, бывало, сидели рядышком под кустами роз! А как обрадуется он теперь, когда увидит её, услышит, на какой длинный путь решилась она ради него, узнает, как горевали о нём все домашние! Ах, она была просто вне себя от страха и радости.

Но вот они и на площадке лестницы; на шкафу горела лампочка, а на полу сидела ручная ворона и осматривалась по сторонам. Герда присела и поклонилась, как учила её бабушка.

— Мой жених рассказывал мне о вас столько хорошего, барышня! — сказала ручная ворона. — «Повесть вашей жизни» — как это принято выражаться — также очень трогательна! Не угодно ли вам взять лампу, а я пойду вперёд. Мы пойдём прямою дорогой, тут мы никого не встретим!

— А мне кажется, кто-то идёт за нами! — сказала Герда, и в ту же минуту мимо неё с лёгким шумом промчались какие-то тени: лошади с развевающимися гривами и тонкими ногами, охотники, дамы и кавалеры верхами.

— Это сны! — сказала ручная ворона. — Они являются унести мысли высоких особ на охоту. Тем лучше для нас, — удобнее будет рассмотреть спящих! Надеюсь, однако, что войдя в честь, вы покажете, что у вас благодарное сердце!

— Есть о чём тут и говорить! Само собою разумеется! — сказал лесной ворон.

Тут они вошли в первую залу, всю обтянутую розовым атласом, затканным цветами. Мимо девочки опять пронеслись сны, но так быстро, что она не успела и рассмотреть всадников. Одна зала была великолепнее другой — просто оторопь брала. Наконец, они дошли до спальни: потолок напоминал верхушку огромной пальмы с драгоценными хрустальными листьями; с середины его спускался толстый золотой стебель, на котором висели две кровати в виде лилий. Одна была белая, в ней спала принцесса, другая — красная, и в ней Герда надеялась найти Кая. Девочка слегка отогнула один из красных лепестков и увидала тёмно-русый затылок. Это Кай! Она громко назвала его по имени и поднесла лампу к самому его лицу. Сны с шумом умчались прочь; принц проснулся и повернул голову… Ах, это был не Кай!

Принц походил на него только с затылка, но был так же молод и красив. Из белой лилии выглянула принцесса и спросила, что случилось. Герда заплакала и рассказала всю свою историю, упомянув и о том, что сделали для неё вороны.

— Ах, ты, бедняжка! — сказали принц и принцесса, похвалили ворон, объявили, что ничуть не гневаются на них, — только пусть они не делают этого впредь — и захотели даже наградить их.

— Хотите быть вольными птицами? — спросила принцесса. — Или желаете занять должность придворных ворон, на полном содержании из кухонных остатков?

Во́рон с вороной поклонились и попросили должности при дворе, — они подумали о старости и сказали:

— Хорошо, ведь, иметь верный кусок хлеба на старости лет!

Принц встал и уступил свою постель Герде; больше он пока ничего не мог для неё сделать. А она сложила ручонки и подумала: «Как добры все люди и животные!» — закрыла глазки и сладко заснула. Сны опять прилетели в спальню, но теперь они были похожи на Божьих ангелов и везли на маленьких саночках Кая, который кивал Герде головою. Увы! всё это было лишь во сне и исчезло, как только девочка проснулась.

На другой день её одели с ног до головы в шёлк и бархат и позволили ей оставаться во дворце, сколько она пожелает. Девочка могла жить да поживать тут припеваючи, но она прогостила всего несколько дней и стала просить, чтобы ей дали повозку с лошадью и пару башмаков, — она опять хотела пуститься разыскивать по белу свету своего названного братца.

Ей дали и башмаки, и муфту, и чудесное платье, а когда она простилась со всеми, к воротам подъехала золотая карета с сияющими, как звёзды, гербами принца и принцессы; у кучера, лакеев и форейторов — ей дали и форейторов — красовались на головах маленькие золотые короны. Принц и принцесса сами усадили Герду в карету и пожелали ей счастливого пути. Лесной ворон, который уже успел жениться, провожал девочку первые три мили и сидел в карете рядом с нею, — он не мог ехать к лошадям спиною. Ручная ворона сидела на воротах и хлопала крыльями. Она не ехала провожать Герду, потому что страдала головными болями с тех пор, как получила должность при дворе и слишком много ела. Карета битком была набита сахарными крендельками, а ящик под сиденьем — фруктами и пряниками.

— Прощай! Прощай! — закричали принц и принцесса.

Герда заплакала, ворона тоже. Так проехали они первые три мили. Тут простился с девочкой и ворон. Тяжёлое было расставанье! Ворон взлетел на дерево и махал чёрными крыльями до тех пор, пока карета, сиявшая, как солнце, не скрылась из виду.
Рассказ Пятый
Маленькая разбойница

Вот Герда въехала в тёмный лес, но карета блестела, как солнце, и сразу бросилась в глаза разбойникам. Они не выдержали и налетели на неё с криками: «Золото! Золото!», схватили лошадей под уздцы, убили маленьких жокеев, кучера и слуг и вытащили из кареты Герду.

— Ишь, какая славненькая, жирненькая! Орешками откормлена! — сказала старуха-разбойница с длинной, жёсткой бородой и мохнатыми, нависшими бровями. — Жирненькая, что твой барашек! Ну-ка, какова на вкус будет?

И она вытащила острый, сверкающий нож. Вот ужас!

— Ай! — закричала она вдруг: её укусила за ухо её собственная дочка, которая сидела у неё за спиной и была такая необузданная и своевольная, что любо!

— Ах, ты, дрянная девчонка! — закричала мать, но убить Герду не успела.

— Она будет играть со мной! — сказала маленькая разбойница. — Она отдаст мне свою муфту, своё хорошенькое платьице и будет спать со мной в моей постельке.

И девочка опять так укусила мать, что та подпрыгнула и завертелась на одном месте. Разбойники захохотали:

— Ишь, как скачет со своей девчонкой!

— Я хочу сесть в карету! — закричала маленькая разбойница и настояла на своём, — она была ужасно избалована и упряма.

Они уселись с Гердой в карету и помчались по пням и по кочкам в чащу леса. Маленькая разбойница была ростом с Герду, но сильнее, шире в плечах и гораздо смуглее. Глаза у неё были совсем чёрные, но какие-то печальные. Она обняла Герду и сказала:

— Они тебя не убьют, пока я не рассержусь на тебя! Ты, верно, принцесса?

— Нет! — отвечала девочка и рассказала, что пришлось ей переиспытать и как она любит Кая.

Маленькая разбойница серьёзно поглядела на неё, слегка кивнула головой и сказала:

— Они тебя не убьют, даже если я рассержусь на тебя, — я лучше сама убью тебя!

И она отёрла слёзы Герде, а потом спрятала обе руки в её хорошенькую, мягкую и тёплую муфточку.

Вот карета остановилась; они въехали во двор разбойничьего замка. Он весь был в огромных трещинах; из них вылетали во́роны и воро́ны; откуда-то выскочили огромные бульдоги и смотрели так свирепо, точно хотели всех съесть, но лаять не лаяли, — это было запрещено.

Посреди огромной залы, с полуразвалившимися, покрытыми копотью стенами и каменным полом, пылал огонь; дым подымался к потолку и сам должен был искать себе выход; над огнём кипел в огромном котле суп, а на вертелах жарились зайцы и кролики.

— Ты будешь спать вместе со мной вот тут, возле моего маленького зверинца! — сказала Герде маленькая разбойница.

Девочек накормили, напоили, и они ушли в свой угол, где была постлана солома, накрытая коврами. Повыше сидело на жёрдочках больше сотни голубей; все они, казалось, спали, но когда девочки подошли, слегка зашевелились.

— Все мои! — сказала маленькая разбойница, схватила одного голубя за ноги и так тряхнула его, что тот забил крыльями. — На, поцелуй его! — крикнула она, ткнув голубя Герде прямо в лицо. — А вот тут сидят лесные плутишки! — продолжала она, указывая на двух голубей, сидевших в небольшом углублении в стене, за деревянною решёткой. — Эти двое — лесные плутишки! Их надо держать взаперти, не то живо улетят! А вот и мой милый старичина-бяшка! — И девочка потянула за рога привязанного к стене северного оленя, в блестящем медном ошейнике. — Его тоже нужно держать на привязи, иначе удерёт! Каждый вечер я щекочу его под шеей своим острым ножом, — он смерть этого боится!

С этими словами маленькая разбойница вытащила из расщелины в стене длинный нож и провела им по шее оленя. Бедное животное эабрыкалось, а девочка захохотала и потащила Герду к постели.

— Разве ты спишь с ножом? — спросила её Герда, покосившись на острый нож.

— Всегда! — отвечала маленькая разбойница. — Как знать, что может случиться! Но расскажи мне ещё раз о Кае и о том, как ты пустилась странствовать по белу свету!

Герда рассказала. Лесные голуби в клетке тихо ворковали; другие голуби уже спали; маленькая разбойница обвила одною рукой шею Герды, — в другой у неё был нож — и захрапела, но Герда не могла сомкнуть глаз, не зная, убьют её или оставят в живых. Разбойники сидели вокруг огня, пели песни и пили, а старуха-разбойница кувыркалась. Страшно было глядеть на это бедной девочке.

Вдруг лесные голуби проворковали:

— Курр! Курр! Мы видели Кая! Белая курица несла на спине его санки, а он сидел в санях Снежной королевы. Они летели над лесом, когда мы, птенчики, ещё лежали в гнезде; она дохнула на нас, и все умерли, кроме нас двоих! Курр! Курр!

— Что вы говорите! — воскликнула Герда, — Куда же полетела Снежная королева? Знаете?

— Она полетела, наверно, в Лапландию, — там, ведь, вечный снег и лёд! Спроси у северного оленя, что стоит тут на привязи!

— Да, там вечный снег и лёд, — чудо как хорошо! — сказал северный олень. Там прыгаешь себе на воле по огромным, блестящим ледяным равнинам! Там раскинут летний шатёр Снежной королевы, а постоянные её чертоги у северного полюса, на острове Шпицбергене!

— О, Кай, мой милый Кай! — вздохнула Герда.

— Лежи же смирно! — сказала маленькая разбойница. — Не то я пырну тебя ножом!

Утром Герда рассказала ей, что слышала от лесных голубей. Маленькая разбойница серьёзно посмотрела на Герду, кивнула головой и сказала:

— Ну, так и быть!.. А ты знаешь, где Лапландия? — спросила она затем у северного оленя.

— Кому же и знать, как не мне! — отвечал олень, и глаза его заблестели. — Там я родился и вырос, там прыгал по снежным равнинам!

— Так слушай! — сказала Герде маленькая разбойница. — Видишь, все наши ушли; дома одна мать; немного погодя, она хлебнёт из большой бутылки и вздремнёт — тогда я кое-что сделаю для тебя!

Тут девочка вскочила с постели, обняла мать, дернула её за бороду и сказала:

— Здравствуй, мой миленький козлик!

А мать надавала ей по носу щелчков, так что нос у девочки покраснел и посинел, но всё это делалось любя.

Потом, когда старуха хлебнула из своей бутылки и захрапела, маленькая разбойница подошла к северному оленю и сказала:

— Ещё долго-долго можно было бы потешаться над тобой! Уж больно ты бываешь уморительным, когда тебя щекочут острым ножом! Ну, да так и быть! Я отвяжу тебя и выпущу на волю. Ты можешь убежать в свою Лапландию, но должен за это отнести ко дворцу Снежной королевы вот эту девочку, — там её названный братец. Ты, ведь, конечно, слышал, что́ она рассказывала? Она говорила довольно громко, а у тебя вечно ушки на макушке.

Северный олень подпрыгнул от радости. Маленькая разбойница подсадила на него Герду, крепко привязала её, ради осторожности, и подсунула под неё мягкую подушечку, чтобы ей удобнее было сидеть.

— Так и быть, — сказала она затем: — возьми назад свои меховые сапожки, — будет, ведь, холодно! А муфту уж я оставлю себе, больно она хороша! Но мерзнуть я тебе не дам; вот, огромные матушкины рукавицы, они дойдут тебе до самых локтей! Сунь в них руки! Ну, вот, теперь руками ты похожа на мою безобразную матушку!

Герда плакала от радости.

— Терпеть не могу, когда хнычут! — сказала маленькая разбойница. — Теперь тебе надо смотреть весело! Вот тебе ещё два хлеба и окорок! Что? Небось, не будешь голодать!

И то, и другое было привязано к оленю. Затем, маленькая разбойница отворила дверь, заманила собак в дом, перерезала своим острым ножом верёвку, которой был привязан олень и сказала ему:

— Ну, живо! Да береги, смотри, девочку.

Герда протянула маленькой разбойнице обе руки в огромных рукавицах и попрощалась с нею. Северный олень пустился во всю прыть через пни и кочки, по лесу, по болотам и степям. Волки выли, вороны каркали, а небо вдруг зафукало и выбросило столбы огня.

— Вот моё родное северное сияние! — сказал олень. — Гляди, как горит!

И он побежал дальше, не останавливаясь ни днём, ни ночью. Хлебы были съедены, ветчина тоже, и вот Герда очутилась в Лапландии.

Рассказ Шестой
Лапландка и Финка

Олень остановился у жалкой избушки; крыша спускалась до самой земли, а дверь была такая низенькая, что людям приходилось проползать в неё на четвереньках. Дома была одна старуха-лапландка, жарившая, при свете жировой лампы, рыбу. Северный олень рассказал лапландке всю историю Герды, но сначала рассказал свою собственную, — она казалась ему гораздо важнее. Герда же так окоченела от холода, что и говорить не могла.

— Ах вы, бедняги! — сказала лапландка. — Долгий же вам ещё предстоит путь! Придётся сделать сто миль с лишком, пока доберётесь до Финляндии, где Снежная королева живёт на даче и каждый вечер зажигает голубые бенгальские огни. Я напишу пару слов на сушёной треске́, — бумаги у меня нет — а вы снесёте её финке, которая живёт в тех местах и лучше моего сумеет научить вас, что надо делать.

Когда Герда согрелась, поела и попила, лапландка написала пару слов на сушёной треске, велела Герде хорошенько беречь её, потом привязала девочку к спине оленя, и тот снова помчался. Небо опять фукало и выбрасывало столбы чудесного голубого пламени. Так добежал олень с Гердой и до Финляндии и постучался в дымовую трубу финки, — у неё и дверей-то не было.

Ну, и жара стояла в её жилье! Сама финка, низенькая, грязная женщина, ходила полуголая. Живо стащила она с Герды всё платье, рукавицы и сапоги, — иначе девочке было бы чересчур жарко — положила оленю на голову кусок льда и затем принялась читать то, что было написано на сушёной треске. Она прочла всё от слова до слова три раза, пока не заучила наизусть, и потом сунула треску в суповый котёл, — рыба, ведь, ещё годилась в пищу, а у финки ничего даром не пропадало.

Тут олень рассказал сначала свою историю, а потом историю Герды. Финка мигала своими умными глазками, но не говорила ни слова.

— Ты такая мудрая женщина! — сказал олень. — Я знаю, что ты можешь связать одной ниткой все четыре ветра; когда шкипер развяжет один — подует попутный ветер, развяжет другой — погода разыграется, а развяжет третий и четвёртый — подымется такая буря, что поломает в щепки деревья. Не изготовишь ли ты для девочки такого питья, которое бы дало ей силу двенадцати богатырей? Тогда бы она одолела Снежную королеву!

— Силу двенадцати богатырей! — сказала финка. — Да, много в этом толку!

С этими словами она взяла с полки большой кожаный свиток и развернула его: на нём стояли какие-то удивительные письмена; финка принялась читать их и читала до того, что её пот прошиб.

Олень опять принялся просить за Герду, а сама Герда смотрела на финку такими умоляющими, полными слёз глазами, что та опять заморгала, отвела оленя в сторону и, переменяя ему на голове лёд, шепнула:

— Кай в самом деле у Снежной королевы, но он вполне доволен и думает, что лучше ему нигде и быть не может. Причиной же всему осколки зеркала, что сидят у него в сердце и в глазу. Их надо удалить, иначе он никогда не будет человеком, и Снежная королева сохранит над ним свою власть.

— Но не поможешь ли ты Герде как-нибудь уничтожить эту власть?

— Сильнее, чем она есть, я не могу её и сделать. Не видишь, разве, как велика её сила? Не видишь, что ей служат и люди, и животные? Ведь, она босая обошла полсвета! Не у нас занимать ей силу! Сила — в её милом, невинном детском сердечке. Если она сама не сможет проникнуть в чертоги Снежной королевы и извлечь из сердца Кая осколки, то мы и подавно ей не поможем! В двух милях отсюда начинается сад Снежной королевы. Отнеси туда девочку, спусти у большого куста, покрытого красными ягодами, и, не мешкая, возвращайся обратно!

С этими словами финка подсадила Герду на спину оленя, и тот бросился бежать со всех ног.

— Ай, я без тёплых сапог! Ай, я без рукавиц! — закричала Герда, очутившись на морозе.

Но олень не смел остановиться, пока не добежал до куста с красными ягодами; тут он спустил девочку, поцеловал её в самые губы, и по щекам его покатились крупные, блестящие слёзы. Затем он стрелой пустился назад. Бедная девочка осталась одна-одинёшенька, на трескучем морозе, без башмаков, без рукавиц.

Она побежала вперёд что было мочи; навстречу ей нёсся целый полк снежных хлопьев, но они не падали с неба, — небо было совсем ясное, и на нём пылало северное сияние — нет, они бежали по земле прямо на Герду и, по мере приближения, становились всё крупнее и крупнее. Герда вспомнила большие, красивые хлопья под зажигательным стеклом, но эти были куда больше, страшнее, самых удивительных видов и форм, и все живые. Это были передовые отряды войска Снежной королевы. Одни напоминали собой больших безобразных ежей, другие стоголовых змей, третьи толстых медвежат с взъерошенной шерстью. Но все они одинаково сверкали белизной, все были живыми снежными хлопьями.

Герда принялась творить «Отче наш»; было так холодно, что дыхание девочки сейчас же превращалось в густой туман. Туман этот всё сгущался и сгущался, но вот из него начали выделяться маленькие, светлые ангелочки, которые, ступив на землю, вырастали в больших грозных ангелов со шле́мами на головах и копьями и щитами в руках. Число их всё прибывало, и, когда Герда окончила молитву, вокруг неё образовался уже целый легион. Ангелы приняли снежных страшилищ на копья, и те рассыпались на тысячу кусков. Герда могла теперь смело идти вперёд; ангелы гладили её руки и ноги, и ей не было уже так холодно. Наконец, девочка добралась до чертогов Снежной королевы.

Посмотрим же, что было в это время с Каем. Он и не думал о Герде, а уж меньше всего о том, что она готова войти к нему.

Рассказ Седьмой
Что случилось в чертогах Снежной королевы и что случилось потом

Стены чертогов Снежной королевы создала метель, окна и двери были проделаны буйными ветрами. Сотни огромных, освещённых северным сиянием, зал тянулись одна за другой; самая большая простиралась на много-много миль. Как холодно, как пустынно было в этих белых, ярко сверкающих чертогах! Веселье никогда и не заглядывало сюда! Хоть бы редкий раз устроилась медвежья вечеринка, с танцами под музыку бури, в которых могли бы отличиться грацией и уменьем ходить на задних лапах белые медведи, или составилась партия в карты, с ссорами и дракою, или, наконец, сошлись на беседу, за чашкой кофе, беленькие кумушки-лисички — нет, никогда и ничего! Холодно, пустынно, мёртво! Северное сияние вспыхивало и горело так правильно, что можно было с точностью рассчитать, в какую минуту свет усилится и в какую ослабеет. Посреди самой большой, пустынной снежной залы находилось замёрзшее озеро. Лёд треснул на нём на тысячи кусков, ровных и правильных, один, как другой, на диво. Посреди озера стоял трон Снежной королевы; на нём она восседала, когда бывала дома, говоря, что сидит на зеркале разума; по её мнению, это было единственное и лучшее зеркало в свете.

Кай совсем посинел, почти почернел от холода, но не замечал этого, — поцелуи Снежной королевы сделали его нечувствительным к холоду, да и са́мое сердце его было куском льда. Кай возился с плоскими остроконечными льдинами, укладывая их на всевозможные лады. Есть, ведь, такая игра — складывание фигур из деревянных дощечек, которая называется «китайскою головоломкой». Кай тоже складывал разные затейливые фигуры, но из льдин, и это называлось «ледяной игрой разума». В его глазах эти фигуры были чудом искусства, а складывание их — занятием первой важности. Это происходило оттого, что в глазу у него сидел осколок волшебного зеркала! Он складывал из льдин и целые слова, но никак не мог сложить того, что ему особенно хотелось, слова «вечность». Снежная королева сказала ему: «Если ты сложишь это слово, ты будешь сам себе господином, и я подарю тебе весь свет и пару новых коньков». Но он никак не мог его сложить.

— Теперь я полечу в тёплые края! — сказала Снежная королева. — Загляну в чёрные котлы!

Котлами она называла кратеры огнедышащих гор — Везувия и Этны.

— Я побелю их немножко! Это хорошо после лимонов и винограда!

И она улетела, а Кай остался один в необозримой, пустынной зале, смотрел на льдины и всё думал, думал, так что в голове у него трещало. Он сидел на одном месте такой бледный, неподвижный, словно неживой. Можно было подумать, что он замёрз.

В это-то время в огромные ворота, проделанные буйными ветрами, входила Герда. Она прочла вечернюю молитву, и ветры улеглись, точно заснули. Она свободно вошла в огромную, пустынную ледяную залу и увидала Кая. Девочка сейчас же узнала его, бросилась ему на шею, крепко обняла его и воскликнула:

— Кай, милый мой Кай! Наконец-то я нашла тебя!

Но он сидел всё такой же неподвижный и холодный. Тогда Герда заплакала; горячие слёзы её упали ему на грудь, проникли в сердце, растопили его ледяную кору и расплавили осколок. Кай взглянул на Герду, а она запела:

«Уж розы в долинах цветут,
Младенец-Христос с нами тут!»

Кай вдруг залился слезами и плакал так долго и так сильно, что осколок вытек из глаза вместе со слезами. Тогда он узнал Герду и обрадовался.

— Герда! Милая моя Герда!.. Где же это ты была так долго? Где был я сам? И он оглянулся вокруг. — Как здесь холодно, пустынно!

И он крепко прижался к Герде. Она смеялась и плакала от радости. Да, радость была такая, что даже льдины пустились в пляс, а, когда устали, улеглись и составили то самое слово, которое задала сложить Каю Снежная королева; сложив его, он мог сделаться сам себе господином, да ещё получить от неё в дар весь свет и пару новых коньков.

Герда поцеловала Кая в обе щёки, и они опять зацвели розами, поцеловала его в глаза, и они заблистали, как её; поцеловала его руки и ноги, и он опять стал бодрым и здоровым. Снежная королева могла вернуться когда угодно, — его отпускная лежала тут, написанная блестящими ледяными буквами.

Кай с Гердой рука об руку вышли из пустынных ледяных чертогов; они шли и говорили о бабушке, о своих розах, и на пути их стихали буйные ветры, проглядывало солнышко. Когда же они дошли до куста с красными ягодами, там уже ждал их северный олень. Он привёл с собою молодую оленью матку; вымя её было полно молока; она напоила им Кая и Герду и поцеловала их прямо в губы. Затем, Кай и Герда отправились сначала к финке, отогрелись у неё и узнали дорогу домой, а потом к лапландке; та сшила им новое платье, починила свои сани и поехала их провожать.

Оленья парочка тоже провожала молодых путников вплоть до самой границы Лапландии, где уже пробивалась первая зелень. Тут Кай и Герда простились с оленями и с лапландкой.

Вот перед ними и лес. Запели первые птички, деревья покрылись зелёными почками. Из леса, навстречу путникам, выехала верхом на великолепной лошади молодая девушка, в ярко-красной шапочке и с пистолетами за поясом. Герда сразу узнала и лошадь — она была когда-то впряжена в золотую карету — и девушку. Это была маленькая разбойница; ей наскучило жить дома, и она захотела побывать на севере, а если там не понравится — и в других частях света. Она тоже узнала Герду. Вот была радость!

— Ишь ты, бродяга! — сказала она Каю. — Хотела бы я знать, стоишь ли ты того, чтобы за тобой бегали на край света!

Но Герда потрепала её по щеке и спросила о принце и принцессе.

— Они уехали в чужие края! — отвечала молодая разбойница.

— А во́рон с вороной? — спросила Герда.

— Лесной ворон умер; ручная ворона осталась вдовой, ходит с чёрной шерстинкой на ножке и жалуется на судьбу. Но всё это пустяки, а ты вот расскажи-ка лучше, что с тобой было и как ты нашла его.

Герда и Кай рассказали ей обо всём.

— Ну, вот и сказке конец! — сказала молодая разбойница, пожала им руки и обещала навестить их, если когда-нибудь заедет в их город. Затем она отправилась своей дорогой, а Кай и Герда своей. Они шли, и по дороге расцветали весенние цветы, зеленела травка. Вот раздался колокольный звон, и они узнали колокольни своего родного городка. Они поднялись по знакомой лестнице и вошли в комнату, где всё было по-старому: так же тикали часы, так же двигалась часовая стрелка. Но, проходя в низенькую дверь, они заметили, что успели за это время сделаться взрослыми людьми. Цветущие розовые кусты заглядывали с крыши в открытое окошко; тут же стояли их детские стульчики. Кай с Гердой сели каждый на свой и взяли друг друга за руки. Холодное, пустынное великолепие чертогов Снежной королевы было забыто ими, как тяжёлый сон. Бабушка сидела на солнышке и громко читала Евангелие: «Если не будете как дети, не войдёте в царствие небесное!»

Кай и Герда взглянули друг на друга и тут только поняли смысл старого псалма:

«Уж розы в долинах цветут,
Младенец-Христос с нами тут!»

Так сидели они рядышком, оба уже взрослые, но дети сердцем и душою, а на дворе стояло тёплое, благодатное лето!

Иллюстраци: Vilhelm Pedersen

Сказка Андерсена «Снежная королева»: читать, распечатать онлайн

Текст сказки Ханса Кристиана Андерсена «Снежная королева», читать онлайн ― 20 минут.

История первая, в которой говорится о зеркале и его осколках

Ну, начнем! Когда мы доберемся до конца нашей истории, будем знать больше, чем теперь.

Так вот, жил-был тролль, злой-презлой — это был сам дьявол. Как-то раз у него было прекрасное настроение: он смастерил зеркало, обладавшее удивительным свойством. Все доброе и прекрасное, отражаясь в нем, почти исчезало, но все ничтожное и отвратительное особенно бросалось в глаза и становилось еще безобразнее. Чудесные пейзажи казались в этом зеркале вареным шпинатом, а лучшие из людей — уродами; чудилось, будто они стоят вверх ногами, без животов, а лица их так искажались, что их нельзя было узнать.

Если у кого-нибудь на лице была одна-единственная веснушка, этот человек мог быть уверен, что в зеркале она расплывется во весь нос или рот. Дьявола все это ужасно забавляло. Когда человеку в голову приходила добрая благочестивая мысль, зеркало тотчас строило рожу, а тролль хохотал, радуясь своей забавной выдумке. Все ученики тролля — а у него была своя школа — рассказывали, что свершилось чудо.

— Только теперь, — говорили они, — можно видеть мир и людей такими, какие они на самом деле.
Они повсюду носились с зеркалом, и в конце концов не осталось ни одной страны и ни одного человека, которые бы не отразились в нем в искаженном виде. И вот они захотели добраться до неба, чтобы посмеяться над ангелами и над господом богом. Чем выше поднимались они, тем больше гримасничало и кривлялось зеркало; им трудно было удержать его: они летели все выше и выше, все ближе к богу и ангелам; но вдруг зеркало так перекосилось и задрожало, что вырвалось у них из рук и полетело на землю, там оно разбилось вдребезги. Миллионы, биллионы, несметное множество осколков наделали гораздо больше вреда, чем само зеркало. Некоторые из них, величиной с песчинку, разлетелись по белу свету и, случалось, попадали людям в глаза; они оставались там, а люди с той поры видели все шиворот-навыворот или замечали во всем только дурные стороны: дело в том, что каждый крошечный осколок обладал той же силой, что и зеркало. Некоторым людям осколки попали прямо в сердце, — это было ужаснее всего — сердце превращалось в кусок льда. Попадались и такие большие осколки, что их можно было вставить в оконную раму, но сквозь эти окна не стоило смотреть на своих друзей. Иные осколки были вставлены в очки, но стоило людям надеть их, чтобы хорошенько все рассмотреть и вынести справедливое суждение, как приключалась беда. А злой тролль хохотал до колик в животе, словно его щекотали. И много осколков зеркала все еще летало по свету. Послушаем же, что было дальше!

История вторая. Мальчик и девочка

В большом городе, где столько людей и домов, что не всем удается разбить маленький садик и где поэтому очень многим приходится довольствоваться комнатными цветами, жили двое бедных детей, у которых садик был чуть побольше цветочного горшка. Они не были братом и сестрой, но любили друг друга, словно родные. Родители их жили по соседству, под самой крышей — в мансардах двух смежных домов. Кровли домов почти соприкасались, а под выступами проходил водосточный желоб, — вот как раз туда и выходили окошки обеих комнатушек. Стоило только перешагнуть желобок, и можно было сразу попасть через окошко к соседям.
У родителей под окнами было по большому деревянному ящику; в них они разводили зелень и коренья, а еще в каждом ящике росло по небольшому кусту роз, кусты эти чудесно разрастались. Вот и додумались родители поставить ящики поперек желобка; они тянулись от одного окна к другому, словно две цветочные грядки. Усики гороха свисали с ящиков зелеными гирляндами; на розовых кустах появлялись все новые побеги: они обрамляли окна и переплетались — все это было похоже на триумфальную арку из листьев и цветов.

Ящики были очень высоки, и дети хорошо знали, что залезать на них нельзя, поэтому родители часто позволяли им ходить друг к другу в гости по желобу и сидеть на скамеечке под розами. Как весело они там играли!
Но зимой дети были лишены этого удовольствия. Окна часто совсем замерзали, но малыши нагревали на печке медные монетки и прикладывали их к замерзшим стеклам, — лед быстро оттаивал, и получалось чудесное окошко, такое круглое, круглое — в нем показывался веселый, ласковый глазок, это мальчик и девочка смотрели из своих окон. Его звали Кай, а ее — Гер да. Летом они могли одним прыжком очутиться друг у друга, а зимой приходилось сначала спуститься на много ступенек вниз, а потом подняться на столько же ступенек вверх! А на дворе бушевала метель.

— Это роятся белые пчелки, — сказала старая бабушка.
— А у них есть королева? — спросил мальчик, потому что он знал, что у настоящих пчел она есть.
— Есть, — ответила бабушка. — Королева летает там, где снежный рой всего гуще; она больше всех снежинок и никогда не лежит подолгу на земле, а снова улетает с черной тучей. Иногда в полночь она летает по улицам города и заглядывает в окна, — тогда они покрываются чудесными ледяными узорами, словно цветами.
— Мы видели, видели, — сказали дети и поверили, что все это сущая правда.
— А может Снежная королева придти к нам? — спросила девочка.
— Пусть только попробует! — сказал мальчик. — Я посажу ее на раскаленную печку, и она растает.
Но бабушка погладила его по голове и завела разговор о другом.
Вечером, когда Кай вернулся домой и уже почти разделся, собираясь лечь в постель, он забрался на скамеечку у окна и заглянул в круглое отверстие в том месте, где оттаял лед. За окном порхали снежинки; одна из них, самая большая, опустилась на край цветочного ящика. Снежинка росла, росла, пока, наконец, не превратилась в высокую женщину, закутанную в тончайшее белое покрывало; казалось, оно было соткано из миллионов снежных звездочек. Женщина эта, такая прекрасная и величественная, была вся изо льда, из ослепительного, сверкающего льда, — и все же живая; глаза ее сияли, как две ясные звезды, но в них не было ни тепла, ни покоя. Она склонилась к окну, кивнула мальчику и поманила его рукой. Мальчик испугался и спрыгнул со скамеечки, а мимо окна промелькнуло что-то, похожее на огромную птицу.

На другой день был славный мороз, но потом началась оттепель, а там пришла весна. Светило солнце, проглядывала первая зелень, ласточки вили гнезда под крышей, окна были распахнуты настежь, и дети снова сидели в своем крошечном садике у водосточного желоба высоко над землей.
Розы в то лето цвели особенно пышно; девочка выучила псалом, в котором говорилось о розах, и, напевая его, она думала о своих розах. Этот псалом она спела мальчику, и он стал ей подпевать:
Розы в долинах цветут . . . Красота!
Скоро узрим мы младенца Христа.
Взявшись за руки, дети пели, целовали розы, смотрели на ясные солнечные блики и разговаривали с ними, — в этом сиянии им чудился сам младенец Христос. Как прекрасны были эти летние дни, как хорошо было сидеть рядом под кустами благоухающих роз, — казалось, они никогда не перестанут цвести.
Кай и Герда сидели и рассматривали книжку с картинками, — разных зверей и птиц. И вдруг— как раз на башенных часах пробило пять — Кай вскрикнул:
— Меня кольнуло прямо в сердце! А теперь что-то попало в глаз! Девочка обвила ручонками его шею. Кай мигал глазами; нет, ничего не было видно.
— Наверное, выскочило, — сказал он; но в том-то и дело, что не выскочило. Это был как раз крошечный осколок дьявольского зеркала; ведь мы, конечно, помним об этом ужасном стекле, отражаясь в котором все великое и доброе казалось ничтожным и гадким, а злое и дурное выступало еще резче, и каждый недостаток сразу бросался в глаза. Крошечный осколок попал Каю прямо в сердце. Теперь оно должно было’ превратиться в кусок льда. Боль прошла, но осколок остался.

— Что ты хнычешь? — спросил Кай. — Какая ты сейчас некрасивая! Ведь мне совсем не больно! . . . Фу! — закричал он вдруг. — Эту розу точит червь! Посмотри, а та совсем кривая! Какие гадкие розы! Ничуть не лучше ящиков, в которых они торчат!
И вдруг он толкнул ногой ящик и сорвал обе розы.
— Кай! Что ты делаешь? — закричала девочка.
Увидев, как она испугалась, Кай сломал еще одну ветку и убежал от милой маленькой Герды в свое окно.
Приносила ли ему после того девочка книжку с картинками, он говорил, что эти картинки хороши только для младенцев; всякий раз, когда бабушка что-нибудь рассказывала, он перебивал ее и придирался к словам; а иногда на него такое находило, что он передразнивал ее походку, надевал очки и подражал ее голосу. Получалось очень похоже, и люди покатывались со смеху. Вскоре мальчик научился передразнивать всех соседей. Он так ловко выставлял на показ все их странности и недостатки, что люди только диву давались:
— Что за голова у этого мальчугана!
А причиной всему был осколок зеркала, что попал ему в глаз, а потом и в сердце. Потому-то он передразнивал даже маленькую Герду, которая любила его всей душой.
И играл теперь Кай совсем по-другому — чересчур замысловато. Как-то раз зимой, когда шел снег, он пришел с большим увеличительным стеклом и подставил под падающий снег полу своего синего пальто.
— Посмотри в стекло, Гер да! — сказал он. Каждая снежинка увеличилась под стеклом во много раз и походила на роскошный цветок или на десятиконечную звезду. Это было очень красиво.
— Посмотри, как искусно сделано! — сказал Кай. — Это куда интереснее, чем настоящие цветы. И какая точность! Ни одной кривой линии. Ах, если бы только они не таяли!
Немного погодя Кай пришел в больших рукавицах, с санками за спиной и крикнул Герде в самое ухо:
— Мне позволили покататься на большой площади с другими мальчиками! — и убежал.

На площади каталось много детей. Самые храбрые мальчишки привязывали свои салазки к крестьянским саням и отъезжали довольно далеко. Веселье так и кипело. В самый его разгар на площади появились большие белые сани; в них сидел’ человек, укутанный в пушистую, белую меховую шубу, на голове у него была такая же шапка. Сани два раза объехали площадь, Кай живо привязал к ним свои маленькие салазки и покатил. Большие сани понеслись быстрее и вскоре свернули с площади в переулок. Тот, кто сидел в них, обернулся и приветливо кивнул Каю, словно они были давно знакомы. Каждый раз, когда Кай хотел отвязать санки, седок в белой шубе кивал ему, и мальчик ехал дальше. Вот они выехали за городские ворота. Снег вдруг повалил густы-им хлопьями, так что мальчик ничего не видел на шаг впереди себя, а сани все мчались и мчались.
Мальчик попытался скинуть веревку, которую он зацепил за большие сани. Это не помогло: салазки его словно приросли к саням и все так же неслись вихрем. Кай громко закричал, но никто его не услышал. Метель бушевала, а сани все мчались, ныряя в сугробах; казалось, что они перескакивают через изгороди и канавы. Кай дрожал от страха, он хотел прочесть “Отче наш”, но в уме у него вертелась только таблица умножения.
Снежные хлопья все росли и росли, наконец, они превратились в больших белых кур. Вдруг куры разлетелись во все стороны, большие сани остановились, и человек, сидевший в них, встал. Это была высокая, стройная, ослепительно белая женщина — Снежная королева; и шуба, и шапка на ней были из снега.
— Славно проехались! — сказала она. — Ух, какой мороз! Ну-ка, залезай ко мне под медвежью шубу!
Она посадила мальчика рядом с собой на большие сани и закутала его в свою шубу; Кай словно провалился в снежный сугроб.
— Тебе все еще холодно? — спросила она и поцеловала его в лоб. У! Поцелуй ее был холоднее льда, он пронизал его насквозь и дошел до самого сердца, а оно и так уже было наполовину ледяным. На мгновение Каю показалось, что он вот-вот умрет, а потом ему стало хорошо, и он уже не чувствовал холода.
— Мои санки! Не забудь про мои санки! — спохватился мальчик. Салазки привязали на спину одной из белых куриц, и она полетела с ними вслед за большими санями. Снежная королева поцеловала Кая еще раз, и он забыл и маленькую Герду, и бабушку, всех-всех, кто остался дома.

— Больше я не буду целовать тебя, — сказала она. — А не то зацелую до смерти!
Кай взглянул на нее, она была так хороша! Он и представить себе не мог более умного, более прелестного лица. Теперь она не казалась ему ледяной, как в тот раз, когда сидела за окном и кивала ему. В его глазах она была совершенством. Кай уже не чувствовал страха и рассказал ей, что умеет считать в уме и даже знает дроби, а еще знает, сколько в каждой стране квадратных миль и жителей … А Снежная королева только улыбалась. И Каю показалось, что он, и в самом деле, знает так мало, и он устремил взор в бесконечное воздушное пространство. Снежная королева подхватила мальчика и взвилась с ним на черную тучу.
Буря плакала и стонала, словно распевала старинные песни. Кай и Снежная королева летели над лесами и озерами, над морями и сушей. Под ними проносились со свистом холодные ветры, выли волки, сверкал снег, а над головами с криком кружили черные вороны; но высоко вверху светил большой ясный месяц. Кай смотрел на него всю долгую-долгую зимнюю ночь, — днем он спал у ног Снежной королевы.

История третья. Цветник женщины, умевшей колдовать

А что же было с маленькой Гердой после того, как Кай не вернулся? Куда он исчез? Никто этого не знал, никто не мог ничего рассказать о нем. Мальчики говорили только, что видели, как он привязал свои салазки к большим великолепным саням, которые потом свернули на другую улицу и умчались за городские ворота. Никто не знал, куда он девался. Много слез было пролито: горько и долго плакала маленькая Гер да. Наконец, все решили, что Кая больше нет в живых: может быть, он утонул в реке, которая протекала неподалеку от города. Ох, как тянулись эти мрачные зимние дни! Но вот пришла весна, засияло солнце.
— Кай умер, он больше не вернется, — сказала маленькая Герда.
— Я этому не верю! — возразил солнечный свет.
— Он умер, и больше не вернется! — сказала она ласточкам.
— Не верим! — ответили они, и, наконец, сама Герда перестала этому верить.
— Надену-ка я свои новые красные башмачки, — сказала она как-то утром. — Кай еще ни разу не видел их. А потом спущусь к реке и спрошу о нем.
Было еще очень рано. Девочка поцеловала спящую бабушку, надела красные башмачки, одна-одинешенька вышла за ворота и спустилась к реке:
— Правда, что ты взяла моего маленького дружка? Я подарю тебе свои красные башмачки, если ты мне его вернешь.
И девочке почудилось, будто волны как-то странно кивают ей; тогда она сняла свои красные башмачки — самое дорогое, что у нее было — бросила их в реку; но она не могла забросить их далеко, и волны тут же вынесли башмачки обратно на берег — видно, река не захотела взять ее сокровище, раз у нее не было маленького Кая. Но Герда подумала, что слишком близко бросила башмачки, вот она и вскочила в лодку, лежавшую на песчаной отмели, подошла к самому краю кормы и бросила башмачки в воду. Лодка не была привязана и от резкого толчка соскользнула в воду. Герда заметила это и решила поскорее выбраться на берег, но пока она пробиралась обратно на нос, лодка отплыла на сажень от берега и понеслась по течению. Герда очень испугалась и заплакала, но никто, кроме воробьев, не слышал ее; а воробьи не могли перенести ее на сушу, но они летели вдоль берега и щебетали, словно хотели утешить ее:
— Мы тут! Мы тут!
Поток уносил лодку все дальше, Герда сидела совсем тихо в одних чулках — красные башмачки плыли за лодкой, но они не могли ее догнать: лодка плыла гораздо быстрее.
Берега реки были очень красивы: повсюду росли вековые деревья, пестрели чудесные цветы, на склонах паслись овцы и коровы, но нигде не было видно людей.
“Может быть, река несет меня прямо к Каю?” — подумала Герда. Она повеселела, встала на ноги и долго-долго любовалась живописными зелеными берегами; лодка подплыла к большому вишневому саду, в котором приютился маленький домик с чудесными красными и синими окнами и с соломенной крышей. Перед домиком стояли два деревянных солдата и отдавали ружьями честь всем, кто проплывал мимо. Герда подумала, что они живые, и окликнула их, но солдаты, конечно, не ответили ей; лодка подплыла еще ближе, — она почти вплотную подошла к берегу.
Девочка закричала еще громче, и тогда из домика, опираясь на клюку, вышла дряхлая-предряхлая старушка в широкополой соломенной шляпе, расписанной чудесными цветами.
— Ах ты, бедняжка! — сказала, старушка. — Как это ты попала на такую большую, быструю реку, да еще заплыла так далеко?
Тут старушка вошла в воду, подцепила своей клюкой лодку, подтянула ее к берегу и высадила Герду.
Девочка была рада-радешенька, что наконец выбралась на берег, хоть и немного побаивалась незнакомой старухи.
— Ну, пойдем; расскажи мне, кто ты и как сюда попала, — сказала старушка.
Герда стала рассказывать обо всем, что с ней приключилось, а старушка качала головой и говорила: “Гм! Гм!” Но вот Герда кончила и спросила ее, не видела ли она маленького Кая. Старушка ответила, что здесь он еще не проходил, но, наверное, скоро придет сюда, так что девочке нечего горевать — пусть отведает ее вишен да посмотрит на цветы, что растут в саду; цветы эти красивее любых книжек с картинками, и каждый цветок рассказывает свою сказку. Тут старушка взяла Герду за руку, увела ее к себе в домик и заперла дверь на ключ.
Окна в домике были высоко от полу и все из разных стекол: красных, синих и желтых, — поэтому и вся комната была освещена каким-то удивительным радужным светом. На столе стояли чудесные вишни, и старушка позволила Герде есть, сколько душе угодно. А пока девочка ела, старушка расчесывала ей волосы золотым гребешком, они блестели, словно золотые, и так чудесно вились вокруг ее нежного личика, кругленького и румяного, словно роза.
— Давно мне хотелось иметь такую миленькую девочку! — сказала старушка. — Вот увидишь, как славно мы с тобой заживем!
И чем дольше расчесывала она Герде волосы, тем быстрее Герда забывала своего названного братца Кая: ведь эта старушка умела колдовать Но она не была злой волшебницей и колдовала только изредка, для своего удовольствия; а сейчас ей очень хотелось, чтобы маленькая Герда осталась у нее. И вот она пошла в сад, помахала своей клюкой над каждым розовым кустом, и те, как стояли в цвету, так все и ушли глубоко в землю — и следа от них не осталось. Старушка боялась, что Герда, увидев розы, вспомнит свои собственные, а там и Кая, и убежит.
Сделав свое дело, старушка повела Герду в цветник. Ах, как там было красиво, как благоухали цветы! Все цветы, какие только есть на свете, всех времен года пышно цвели в этом саду; никакая книжка с картинками не могла быть пестрей и прекраснее этого цветника. Гер да прыгала от радости и играла среди цветов, пока солнце не скрылось за высокими вишневыми деревьями. Потом ее уложили в чудесную постельку с красными шелковыми перинками, а перинки те были набиты голубыми фиалками; девочка уснула, и ей снились такие чудесные сны, какие видит разве только королева в день своей свадьбы.
На другой день Герде опять позволили играть на солнышке в чудесном цветнике. Так прошло много дней. Герда знала теперь каждый цветок, но хоть их и было так много, ей все же казалось, что какого-то цветка недостает; только вот какого? Как-то раз она сидела и рассматривала соломенную шляпу старушки, расписанную цветами, и среди них прекраснее всех была роза. Старушка забыла стереть ее со шляпы, когда заколдовала живые розы и спрятала их под землю. Вот до чего доводит рассеянность!
— Как! Тут нет роз? — воскликнула Герда и побежала искать их на клумбах. Искала, искала, да так и не нашла.
Тогда девочка опустилась на землю и заплакала. Но ее горячие слезы упали как раз на то место, где был спрятан розовый куст, и как только они смочили землю, он мгновенно появился на клумбе такой же цветущий, как прежде. Герда обвила его ручонками и стала целовать розы; тут она вспомнила о тех чудных розах, что цвели дома, а потом и о Кае.
— Как же я замешкалась! — сказала девочка. — Ведь мне нужно искать Кая! Вы не знаете, где он? — спросила она у роз. — Вы верите, что его нет в живых?
— Нет, он не умер! — ответили розы. — Мы же побывали под землей, где лежат все умершие, но Кая меж ними нет.
— Спасибо вам! — сказала Герда и пошла к другим цветам. Она заглядывала в их чашечки и спрашивала:
— Не знаете ли вы, где Кай?
Но каждый цветок грелся на солнышке и грезил только своей собственной сказкой или историей; много их выслушала Герда, но никто из цветов ни слова не сказал о Кае.
Что же рассказала ей огненная лилия?
— Слышишь, как бьет барабан? “Бум!”, “Бум!”. Звуки очень однообразные, всего лишь два тона: “Бум!”, “Бум!”. Слушай заунывное пение женщин! Слушай крики жрецов … В длинном алом одеянии стоит на костре вдова индийца. Языки пламени охватывают ее и тело умершего мужа, но женщина думает о живом человеке, что стоит тут же, — о том, чьи глаза горят ярче пламени, чьи взоры обжигают сердце горячее огня, который вот-вот испепелит ее тело. Может ли пламя сердца погаснуть в пламени костра!
— Ничего не понимаю! — сказала Герда.
— Это моя сказка, — объяснила огненная лилия. Что рассказал вьюнок?
— Старинный рыцарский замок возвышается над скалами. К нему ведет узкая горная тропинка. Старые красные стены увиты густым плющом, листья его цепляются друг за друга, плющ обвивает балкон; на балконе стоит прелестная девушка. Она перегнулась через перила и смотрит вниз на тропинку: ни одна роза не может сравниться с ней в свежест

Снежная королева (1957) — Снежная королева (1957) — Отзывы пользователей

В 1950-х и 60-х годах несколько голливудских студий покупали международные фильмы и перезаписывали их на английский. Во многих случаях они также разрезали пленки на части и переставляли их в грустной попытке сделать их более продаваемыми. В КАЖДОМ случае, который я могу придумать, результаты оставляли желать лучшего. Некоторые из них, такие как перезапись и переработка «Годзиллы» (где Раймонд Бёрр, казалось, был добавлен случайным образом, чтобы «американизировать» действие), работали достаточно хорошо.Но большинство было просто ужасно. Список ужасно дублированных глупых международных фильмов действительно очень длинный, включая такие фильмы, как «Захватчики из космоса» и такие мультфильмы, как «Алаказам Великий» и «Пиноккио в космосе». Хотя «Снежная королева» не так плоха, как три фильма, которые я только что упомянул, она довольно плохая. Почему так плохо? Ну, во многом это потому, что когда дело доходит до того, чтобы показать это американским детям того времени, материал довольно скучный. И, учитывая превосходные постановки Диснея того же периода (например, «Спящая красавица» и «101 далматинец»), фильм получился очень, очень коротким, и дети явно потребовали бы Дисней!

Фильм начинается с пролога с Артом Линклеттером в главной роли и кучкой не особо талантливых детей (тот, кого зовут, я не шучу, «Дик Джонсон» — так много для создания этого семейного фильма).Все они наслаждаются якобы импровизированным и ПОЛНОСТЬЮ ЗАПИСАННЫМ рождественским утром. Вы задаетесь вопросом, КТО все эти дети, и ПОЧЕМУ они в доме Линклеттера и ГДЕ родители !! Все это сделано в попытке узаконить следующий фильм. Другими словами, в конце 50-х Линклеттер был любимой американской телезвездой … и если ОН любил фильм, он должен быть хорош … верно ?! Ну нет. Я просто предполагаю, что Universal Studio заплатила ему кучу денег, чтобы он тусил с детьми и продвигал паршивый советский мультфильм.

Что касается этого российского фильма, то он хорошо анимирован по сравнению с некоторыми фильмами того времени (к концу 50-х годов стандарты анимации во всем мире упали). Не так хорошо, как Дисней, но для сегодняшнего дня неплохо. Конечно, у людей часто было жуткое выражение лица, но опять же, я делаю скидку на это из-за периода, в который это было сделано.

Рассказ о Снежной королеве от Ганса Христиана Андерсена. На самом деле это намного ближе к его истории, чем недавний диснеевский фильм «Холодное сердце», хотя я сомневаюсь, что многим это действительно будет интересно.История о двух очаровательных (?) Детях, которые любят друг друга — Кей (мальчик) и Герте. К несчастью для них, Кей совершает ошибку, высмеивая Снежную королеву, и она в ответ ожесточает его сердце и делает его полным придурком к бедной Герте. Затем королева крадет мальчика и берет его в свое замороженное королевство, чтобы он был ее другом. Что касается Герты (и это единственное, что мне действительно понравилось в фильме), она не собиралась оставаться дома и плакать — она ​​отправилась в долгое приключение, чтобы забрать свою любимую Кей.Путь ведет к множеству приключений (некоторые с участием милых сказочных существ, а некоторые с участием сказочных придурков), и в конце концов настойчивость Герты будет вознаграждена. Во многих отношениях он напоминает мне замечательную детскую книгу «Принцесса из бумажных пакетов», но настолько скучен и жесток, что его великая идея теряется из-за того, что фильм настолько лишен очарования.

Суть в том, что я не вижу, чтобы многие дети наслаждались этим. Младшие особенно будут извиваться на своих местах, если их заставят смотреть это, а старшие просто удивятся, почему они просто не посмотрели что-то еще.Вам обязательно стоит подумать о том, чтобы увидеть что-нибудь еще.

2 из 12 нашли эту информацию полезной. Был ли этот обзор полезным? Войдите, чтобы проголосовать.
Постоянная ссылка

Темное происхождение сказок Гримм

Но изначально: Это интересный, потому что версия истории Гримма на самом деле довольно близка к версии Диснея.Вначале волшебная лягушка, тринадцать фей вместо трех, и множество мертвых женихов застряли в лесу, окружающем замок. Но в остальном история довольно похожа.

Однако эта история была опубликована другими авторами до того, как ее заполучили Гриммы, и эти версии довольно неприятны. В версии Джамбаттисты от 1634 года, как только принц находит Спящую красавицу, он насилует ее, и она просыпается только тогда, когда один из детей, которых она родила во время сна, по ошибке высасывает занозу из ее пальца.И хотя в версии Перро 1697 года не упоминаются изнасилования, она представляет собой эпилог со злой мачехой, которая пытается съесть детей счастливой пары, и в конечном итоге оказывается брошенной в яму змей. Что-то говорит, когда версия Гриммса лучше других, не так ли?

Рапунцель

Согласно Disney: Адаптация Диснея Рапунцель, Запутанная история , очень недавняя и не очень традиционная. У Рапунцель гораздо больше свободы воли, чем у большинства других принцесс Диснея, а ее принц вовсе не принц.Но элементы очищенной истории Рапунцель присутствуют: красивая принцесса находится в плену у ведьмы, которая использует длинные волосы девушки, чтобы залезать в башню-тюрьму и выходить из нее, и только когда она встречает мужчину, ей удается сбежать. .

Но первоначально: Согласно Гриммам, причина, по которой злая ведьма сбегает с младенцем Рапунцель, заключается в том, что ее отец украл травы из сада ведьмы, чтобы удовлетворить пристрастие своей жены, а когда его поймали, он согласился передать его первенец.Застряв в башне, Рапунцель день за днем ​​распускает волосы для ведьмы, но когда проходящий мимо принц слышит ее пение, он решает сам нанести визит Рапунцель. Он тайно навещает ее несколько раз, и ведьма узнает об этом только потому, что Рапунцель забеременеет, и невинно спрашивает, почему у нее такой большой живот.

В ярости ведьма отрезает девушке волосы, использует их, чтобы заманить принца обратно в башню, затем сбивает его с вершины, позволяя ему упасть в колючий куст, вырвав ему глаза.В конце концов, однако, наступает счастливый конец, когда пара снова вместе, и слезы Рапунцель исцеляют глаза принца.

7 реальных мест из сказок адаптировано DisneyСказочный путешественник

Ладно, любители сказок, пора начать планирование поездки в эти места из сказок, для достижения которых не потребуется крестная фея. От Замка Золушки до зеркала, зеркала на стене — это список мест, которые вы действительно можете исследовать, связанный с самыми известными сказками всех времен.Посмотрите все места из сказок, которые вы можете посетить!

Места из сказок

1. Красавица и чудовище — Руан, Франция

Руан и Кольмар выглядят как деревня Белль. Крыша Шато де Шамбор очень похожа на Замок Чудовища.

Настройка Beauty and the Beast очень идеализирована. Когда мы смотрим на адаптацию Диснея, мы видим фахверковую деревню, экстравагантный замок и темный лес. Хотя история « Красавица и чудовище» полностью вымышлена, мы можем извлечь ее из ее оригинальной истории, написанной в 1756 году Жанной-Мари Лепринс де Бомон, родившейся в Руане, Франция.

Деревня

Руан, ныне историческая столица Нормандии, является одним из крупнейших и самых процветающих городов средневековой Европы. Руанская долина Сены — это разнообразный регион в самом сердце Нормандии с причудливыми историческими городами Руан и Эльбеф в его центре. В этом районе протекает одна из самых красивых рек в мире — Сена. Деревни из сборников рассказов, окруженные зелеными пастбищами, делают этот район одним из самых живописных во Франции.

Я также могу предположить другие города, такие как: Кольмар, Эльзас на северо-востоке Франции, Рикевир, Рибовилле, Оберне, «маленькая Франция» в центре Страсбурга и подобные деревни в регионе Юра на востоке, несомненно, вдохновили адаптированную версию Диснея. .

Замок и Шварцвальд

Темный лес, использованный как в оригинале, так и в адаптации Диснея, вполне может быть Шварцвальдом Германии, который простирается до восточной части Франции. Замок Чудовища, изображенный в диснеевском фильме, легко узнаваем, вдохновленный Шато де Шамбор.

2. Золушка — Польша, Германия, Испания и Франция

Нойшванштайн и Замок Шамбор — это лишь 2 из 8 замков, которые вдохновили Замок Золушки в Волшебном Королевстве.

Приготовьтесь сесть в заколдованную карету и погрузиться в волшебный опыт из сборника рассказов, который перенесет вас в Польшу, Германию, Испанию и Францию, где вы найдете все замки, которые вдохновили Замок Золушки в Волшебном Королевстве. Любой и каждый скажет вам, что замок Золушки на курорте Уолта Диснея — один из самых впечатляющих замков среди франшизы Диснея, но на самом деле он был вдохновлен 8 настоящими замками, которые вы можете посетить.

Золушка в кинотеатрах 13 марта

Смотрите новый только что вышедший трейлер «Золушка»!

Исследуйте захватывающие дух места съемок новой Золушки

3.Тинкербелл и странная магия — Ирландия

Сказочная пятница — Снежная королева

Как я уже упоминал в своем первом посте, я очень рад поделиться с вами The Snow Queen ! Я помню, как в детстве читал столько сказок, но почему-то, когда я подписался на этот проект, я сразу подумал об этой истории. В детстве он был любимым, и мне очень нравятся адаптации, сделанные с этой историей. Одно из моих любимых мест как раз случилось с Нарнией.Я знаю, вы, наверное, думаете, что?!?! Не волнуйтесь … я объясню это позже в этом месяце. А пока я хочу познакомить вас с историей The Snow Queen.
Осторожно… он длинный!

Фон

Снежная королева — это сказка, написанная Гансом Христианом Андерсеном, впервые опубликованная в 1845 году. Это сказка о борьбе добра и зла, которую пережили маленький мальчик и девочка, Кай и Герда. Сказка состоит из семи историй, которые переплетаются воедино, и это одна из самых длинных сказок Андерсена.

Почему я люблю это

В основе этой истории лежит красивая аллегория, и каждый раз, когда я заканчиваю ее, я чувствую тепло и счастье внутри. Для меня финал метафоричен, и даже после того, как я перечитал его на этот раз, я еще не понял, где поворачивается история.
В конечном счете, это глубокая и красивая сказка, которая не обязательно о принцессах или девушках и счастливом конце, но все же о спасении и жертвоприношении.

* Все сделанные фотографии и мое резюме адаптированы из http: // hca.gilead.org.il/snow_que.html#4

История

В котором описывается Зазеркалье и разбитое стекло Фрагменты
Часть первая знакомит читателей со злым хобгоблином / спрайтом / дьяволом, который создает волшебное зеркало, которое искажает реальность, принимая все хорошее и заставляя зрителей видеть вещи как бесполезные. Дьявол хочет поднять это на небеса, чтобы одурачить ангелов как Бога, но по мере того, как он приближается к небу, зеркало начинает дрожать и в конце концов разбивается на части.Осколки зеркал разлетаются по всему миру и вонзаются в глаза и сердца людей, делая их холодными и злыми.

Маленький мальчик и девочка
Кай и Герда — соседи, лучшие друзья, они вместе выращивают овощи и розы в маленьком окошке коробок. Однажды зимним днем ​​бабушка Кая рассказывает им о снежинках, рассказывая истории о том, что это белые пчелы, а самая большая из них — Снежная королева.Она летает, когда снег очень густой, и возвращается в деревни вечером, дыша на оконные стекла, оставляя формы, похожие на цветы и замки.
Однажды вечером, когда Кай смотрел в окно, он увидел, как самая большая снежинка упала на его подоконник и медленно начала превращаться в женщину, одетую в белое. Она помахала Каю, и он испугался. Потом пришла Весна.
Однажды, когда Кай и Герда играли с розами, они начали говорить о Младенце Христе. Внезапно часы пробили двенадцать, и что-то ударило его в сердце, влетело ему в глаз, и он стал злым.
Затем снова наступила зима, и Кай отправился играть с деревенскими мальчиками. Пока он это делал, в город на великолепных зимних санях приехал незнакомец. Кай привязал свои маленькие санки к беговой дорожке великолепной и ушел с незнакомцем. Когда они подошли к месту остановки, незнакомец встал, и Кай понял, что это Снежная Королева. Он думал, что она красивая и милая, и когда она схватила его, чтобы отвезти в свой замок в облаках, он не сказал «нет».

Цветочный сад женщины-умницы C onjure.
Бедная Герда была глубоко опечалена отсутствием Кая, и когда снова пришла Весна, она уже потеряла надежду, что он мертв и ушел. Но солнечный свет услышал ее крик и сказал, что не верит этому. Итак, Герда надела свои новые красные туфли и отправилась на поиски подруги.
Герда наткнулась на реку, которая, как она думала, забрала ее друга. Она сказала реке, что отдаст ей туфли, если река вернет ее друга. Когда она бросила их, река смыла их обратно к ней, и поэтому она забралась на небольшую лодку на берегу, чтобы вытащить туфли дальше.Лодка спустила ее по реке к маленькому берегу, засыпанному цветами. Именно здесь, после наслаждения прекрасным садом на берегу, Герда встречает старух. Старуха спрашивает Герду ее историю, и Герда рассказывает о своем друге и их времени с розами, спрашивая, видела ли его старуха. Она этого не сделала, и когда Герда отдыхала, женщины решили, что она хочет, чтобы ребенок остался с ней. Чтобы не напоминать ей о ее прошлой жизни, старуха закопала все свои розовые кусты и заставила Герду остаться.
Прошли сезоны, прежде чем Герда осознала, что ее обманули. Она начала разговаривать с цветами, чтобы найти мудрость в путешествии и поиске своей подруги. Наконец, она нашла ворота в сад и смогла сбежать, только чтобы понять, что наступила осень и мир погрузился в темноту.

Принц и принцесса
Путешествуя, Герда встречает ворона, которая начинает рассказывать ей историю об одинокой принцессе . Мужчины приезжают отовсюду, чтобы покорить ее сердца, но им не везет.Внезапно ворона начинает описывать Кая, который пошел к принцессе не для того, чтобы ухаживать за ней, а чтобы услышать мудрость. Принцессу и Кая взяли друг с другом, поэтому он остался. В этот момент Герда умоляет ворона привести ее во дворец, полагая, что Кай — новый принц.
Ворона может пронести Герду во дворец, потому что внутри живет его суженый ворона. Наконец, Герда приходит в комнату принца и принцессы, и ее сердце тяжело, потому что она обнаруживает, что принц — не Кай. Принцесса награждает ворона и его любовь за помощь Герде и предлагает Герде место, где она может остановиться.
После ночи, проведенной во дворце, Герда просит сапоги и карету, чтобы продолжить поиски Кая.

Маленький разбойник Девушка
Когда Герда уезжает из дворца, ее экипаж ограбили. И старший грабитель решает, что у Греды будет хороший вкус, и когда она пытается убить ее, ее дочь кусает ее за ухо, останавливая ее. Маленькая разбойница говорит, что Греда будет ее другом и должна жить. Однако маленькая грабительница признается Герде, что убьет ее именно она.
Поскольку Герда старалась не спать, она начала прислушиваться к голосам голубей, которые рассказали ей о встрече с Каем со Снежной Королевой. Они говорят ей, что, скорее всего, Снежная королева направлялась в Лапландию, и пока Герда говорит во сне, маленькая разбойница снова угрожает ей. Но по утрам ей помогает маленькая разбойница. Она отвлекает свою мать-разбойницу, а затем выпускает их оленей на свободу, убеждая животных бежать домой в Лапландию и взять с собой Герду.

Лапландская женщина и Финляндия Женщина
Олень останавливается в маленькой хижине во время путешествия, где его жительница, лапландская женщина, говорит им, что у них есть еще сотня миль, чтобы добраться до Финляндии, если они желаю достичь Снежной Королевы.Лапландские женщины пишут записку финляндской женщине, которая сможет помочь Герде гораздо лучше. Однако, когда они достигают финляндской женщины, женщина не может оказать ей помощь, которую олень хочет, чтобы Герда оказала — сила двенадцати мужчин — но она рассказывает ей о кусочке зеркала, застрявшем в глазу и сердце Кая.
На вопрос, может ли она дать Герде силу для решения этой проблемы, финляндская женщина объясняет, что она не может дать Герде ничего, кроме той силы, которую она уже имеет внутри себя, говоря о силе Герды.Женщина объясняет оленю, что ни один из них не должен помогать Герде — она ​​должна спасти Кая сама.
Из-за этого олень уводит Герду в лес, высаживает ее и внезапно уходит. Герда пугается и начинает читать молитву Господню. Когда она это делает, ее дыхание превращается в легион ангелов, которые помогают ей идти вперед к замку Снежной Королевы с мужеством и безопасностью.

О дворце Снежной Королевы и о том, что там происходило по адресу: Last
По мере того, как история возвращается к Каю, читатели узнают, насколько обширен, пуст и холоден дворец Снежной Королевы.Посреди ее пустого зала находится замерзшее озеро, на котором сидит Снежная королева. Она называет это озеро «зеркалом разума».
Хотя сердце Кая — кусок льда, он работает над заданием, которое ему дала королева. Чтобы быть самим собой и выйти из-под ее власти, он должен произнести слово «вечность» по осколкам льда, но никогда не может этого сделать.
В этот момент Снежная Королева уходит в ледяной покров над другими странами, а Герда входит во дворец. Она так счастлива, что нашла Кая, она обнимает его, но он сидит неподвижно, как лед.Герда начинает плакать теплыми слезами и петь песню о Христе, которую они пели вместе. Кай начинает плакать, и зеркало вырывается из его глаза. Герда целует его, и он снова оживает, и они произносят слово «вечность».
Они уходят и идут по пути, пройденному Гердой, чтобы найти Кая, только в обратном направлении. Они знакомятся с людьми и животными, с которыми она подружилась. Когда они, наконец, достигают своего дома, наступает весна, и розы цветут. Они проходят через свой дверной проем и внезапно вырастают.
Они сидят на стульях из детства, воспоминания об исчезновении Снежной Королевы, в то время как бабушка Кая, сидя в лучах божьего солнца, читает Библию. Двое наконец понимают слова своей песни и лето, яркое, теплое лето, цветет.

Книжный разговор : Что вы думаете об этой истории? Если у вас есть время прочитать полную версию, а не мое сверх-длинное резюме, что вам говорит концовка?

Нравится:

Нравится Загрузка…

Связанные

Обзор фильма и краткое содержание фильма «Снежная королева» (2013)

Эта королева, озвученная Синди Робинсон, появляется в основном в начале и конце фильма; она пугает, но не пугает. Во всяком случае, это история Герды (Джессики Штраус). Она находится в опасном путешествии, ища своего потерянного брата Кая (озвучивает Марианна Миллер), удерживаемого Снежной Королевой в плену. Что может быть метафорой для России и ее подавления творчества (посмотрите на замки с куполами), Снежная Королева разрушила мир льдом и холодным северным ветром из флакона.В этом мире был и отец детей, стеклодув, который создал зеркала, которые могут раскрыть вашу истинную сущность. Герда и Кай чудом избежали разрушения.

После нескольких коротких сцен в унылом месте под названием «Детский приют Святого Петра», где запрещен смех, Герда демонстрирует свое мужество, честность и преданность. Она никогда не отступает от драки. Но она немного занудна, мисс Гуди Две Ботинки юной героини-феминистки. Это извращенное удовольствие — иметь возможность жаловаться на то, о чем кричали женщины; В некотором смысле, когда вы можете критиковать «прогресс», это действительно показывает, что с героинями женского пола дела идут лучше.Но Герде просто не хватает мужества или духа Мериды, шотландской принцессы-бойца из «Храброй».

У нее есть приятель, Тролль, озвученный Дугом Эрхольцем, и еще один выживший с краткой предысторией уничтожения его племени. Он дает некоторое комическое облегчение в нескольких хороших строках фильма, например, в жалобах на дискриминацию троллей. Тоже сноуборд Тролля хоть шевелится. Как ни странно, большая часть анимации статична.

Возможно, пытаюсь угодить р.c. Кроме того, создатели фильма изучили сказку Ганса Христиана Андерсена, которая на самом деле состоит из семи различных повествований. Они нашли несколько других ориентированных на женщин битов, в том числе придорожных цыган / разбойников с шоссе, возглавляемых матриархальным младенцем, и мудрой старой старухи, бросающей руны. Даже Снежная королева заявляет, что они с Гердой могли быть хорошими друзьями при разных обстоятельствах.

Легенда о феях | Чтение — Средний B1

(1) Сегодня феи — это предмет детских сказок, маленькие волшебные человечки с крыльями, часто сияющие светом.Обычно симпатичные и женские, как Тинкербелл в Питер Пэн , , они, , обычно используют свою магию для мелких вещей и в основном дружелюбны к людям.

(2) Многие из наших современных представлений о феях унаследованы Шекспиром и рассказами 18-19 веков. Хотя мы можем увидеть происхождение фей еще у древних греков, мы можем видеть подобных существ во многих культурах. Самые ранние сказочные существа можно найти в греческой идее о том, что деревья и реки имели духов, называемых дриадами и нимфами.Некоторые люди думают, что эти существа изначально были богами более ранних языческих религий, которые поклонялись природе. . Они.

(3) Другое объяснение предполагает, что происхождение фей — это воспоминания реальных людей, а не духов. Так, например, когда племена с металлическим оружием вторглись в землю, где люди использовали только каменное оружие, некоторые из людей сбежали и спрятались в лесах и пещерах.Дальнейшее подтверждение идеи состоит в том, что феи боялись железа и не могли его трогать. Живя вне общества, скрывающиеся люди, вероятно, крали еду и нападали на деревни. Этот код может объяснить, почему фей часто описывают как шутки над людьми. Сотни лет назад люди действительно верили, что феи крадут новых младенцев и заменяют их «подменышами» — феями-младенцами — или что они берут молодых матерей и заставляют их кормить сказочных младенцев своим молоком.

(4) Хотя большинство людей больше не верят в фей, всего сто лет назад некоторые люди очень хотели думать, что они могут существовать. В 1917 году 16-летняя Элси Райт сделала две фотографии своей кузины, девятилетней Фрэнсис Гриффитс, сидящей с феями. Некоторые фотографы думали, что это подделка, а другие не были уверены.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *